— Пожалуйста, господин! Два билета до Пешавара, сто двадцать рупий.

Покраснев, Патрик отдернул руку.

— Это очень дорого, — сконфуженно пробормотал он. — Слишком дорого… У меня нет таких денег… Мы с сестрой поедем в том же вагоне, что и местные жители.

Кассир мгновенно преобразился. Нагло смерив детей взглядом, он воскликнул презрительно:

— Ехать вместе с туземцами!.. Вы же англичане… белые… Ты о чем говоришь, парень?.. И не вздумай… Ты ведь — слуга, а сестра — служанка? Ну и достанется вам от хозяина, когда он узнает!

Мальчик гордо вскинул голову:

— Я Патрик Леннокс, герцог Ричмондский! Быть бедным — разве преступление? Дайте мне два билета в поезд для переселенцев!

На этот раз покраснел грубиян кассир. Пробормотав извинения, он обменял билеты:

— Всего восемнадцать рупий.

Патрик холодно отсчитал деньги, взял сестру за руку, и они вместе с Бобом прошли на перрон, где толпились отъезжающие. В кармане у мальчика оставалось ровно семнадцать рупий.

Дети оказались в одном из вагонов, предназначенных в основном для слуг-индийцев и сообщающихся со спальными вагонами, которые занимают их хозяева — богатые англичане. Боб был рядом: по знаку Патрика он взбежал по ступенькам и забрался под скамейку.

Раздался пронзительный свисток, и, оглушительно грохоча, поезд тронулся. Юные путешественники облегченно вздохнули, простодушно решив, что теперь они так и будут ехать, приближаясь постепенно к месту военных действий. Но не прошло и десяти минут, как у заболоченных берегов канала Бальягхат состав остановился. Это жуткое место окрестили образно Лагерем Нищих, хотя более пристало назвать его Адом Голодных, так как, наверное, никогда еще на памяти людской нельзя было видеть одновременно такого скопища людей, согнанных вместе общей бедой — голодом! Их здесь было сотни тысяч — женщин и мужчин, взрослых и детей. Одни сидели на корточках, другие, совсем обессилев, лежали на голой земле. Невероятно, но эти почти полностью лишенные плоти человеческие существа еще продолжали жить!

При приближении поезда несчастные протягивали в мольбе иссохшие руки, матери повыше поднимали детей, чтобы пассажиры могли разглядеть их безжизненно свесившиеся ручонки и ножки, а заодно и кожу, висевшую складками, словно стала им велика.

В Лагере Нищих собираются со всей Калькутты. Обычно это люди, не сумевшие найти работы и лишенные, таким образом, средств к существованию. Возможно, они смогли бы перебиться как-то, роясь в мусорных свалках, но таким строго-настрого запрещено пребывание в богатейшем городе, чтобы их вид не омрачал богачам настроения!

Справедливости ради заметим: обитатели Лагеря Нищих заброшены не окончательно. Во всех идущих из Калькутты поездах всегда находятся сердобольные люди, которые специально везут продукты питания, чтобы раздать этим беднякам. Сюда доставляют также в товарных вагонах готовую пищу, которая тут же по справедливости распределяется среди голодающих. И, наконец, тех, кто покрепче, особыми составами увозят в глубь страны, где их слегка подкармливают, а затем отправляют в районы широкомасштабных общественных работ. Но, как известно, на государственных стройках трудятся сверх всякой меры, мало едят и часто умирают!

Вот и на этот раз нагруженные снедью леди и джентльмены вылезли из вагонов и смешались с ужасающего вида толпой. Они раздавали лепешки, булочки и бутерброды, которые с жадностью выхватывали у них из рук те из голодающих, кому посчастливилось пробиться.