Годы обид были вполне вознаграждены изумленными взглядами испуганных родичей: ведь грязная девчонка неожиданно превратилась в Рети, звездную богиню.

Если бы только этот триумф продолжался.

Она вернулась к действительности, услышав, что Двер зовет ее по имени.

Перегнувшись через край, Рети увидела его обветренное лицо и растрепанные черные волосы, слипшиеся от пота. Самодельная повязка на одной ноге окровавлена, хотя свежей крови Рети не видит. Захваченный безжалостными щупальцами робота, Двер одной рукой прижимает свой драгоценный, ручной работы лук, как будто это последнее, с чем он готов расстаться перед смертью. Рети не могла поверить, что когда‑то ей хотелось украсть это примитивное оружие.

– Чего тебе? – спросила она.

Молодой охотник посмотрел ей в глаза. Голос его звучал хрипло.

– Можно мне немного воды?

– Если бы она у меня была, – ответила Рети, – назови хоть одну причину, по которой я должна с тобой поделиться!

Шорох у пояса. Из сумки показалась узкая голова и длинная шея. Сверкнули три темных глаза – два с веками и один без, фасеточный, как драгоценный камень.

…жена, не лги ему! – у жены есть бутылка с водой! – йии чует ее горечь.

Рети со вздохом приняла это неожиданное вмешательство своего миниатюрного «мужа».

– Осталась всего половина. Никто не предупредил меня, что я отправляюсь в путешествие.

Маленький самец ур неодобрительно засвистел.

…жена, поделись с ним, иначе тебе не повезет! – ни одна нора не спасет наших личинок!

Рети едва не возразила, что ее брак с йии ненастоящий. У них никогда не будет «личинок». Но йии, кажется, хочет пробудить ее совесть, хотя ясно ведь, что каждый за себя.

Мне не следовало рассказывать ему, как Двер спас меня от мульк‑паука. Говорят, самцы уры тупы. Неужели мне повезло выйти замуж за гения?

– Ну ладно!

Бутылка, чудо работы чужаков, весила меньше, чем жидкость в ней.

– Не урони ее, – предупредила она Двера, опуская красную ленту. Двер с радостью схватил бутылку.

– Нет, дурак! Крышка не вынимается, как пробка. Поворачивай ее, пока она не снимется. Вот так. Ничего не знающий джики слопи!

Она не стала добавлять, что концепция отвинчивающейся крышки и ее поставила в тупик, когда Кунн и остальные впервые предоставили ей временный статус даника. Конечно, потом она освоилась.

Рети нервно смотрела, как он пьет.

– Не пролей! И не смей пить все! Слышишь? Хватит, Двер. Прекрати. Двер!

Но он продолжал жадно пить, не обращая внимания на ее гневные протесты. Когда бутылка опустела, Двер улыбнулся потрескавшимися губами.

Слишком пораженная, чтобы действовать, Рети знала: на его месте она поступила бы так же.

Да, подтвердил внутренний голос. Но от него ты этого не ожидала.

Ее гнев усилился, когда Двер изогнулся, наклонил тело в направлении стремительного полета робота. Прищурившись на ветру, он держал петлю от бутылки в руке и словно чего‑то ждал. Летящая машина миновала невысокий холм, перескочив через колючие заросли, потом снова начала спускаться, едва уклоняясь от древесных стволов. Рети крепко держалась, закрыв йии в сумке. Когда самая опасная часть спуска кончилась, она снова перегнулась через край и отскочила, встретив пару черных глаз‑бусинок!

Опять этот проклятый нур. Тот самый, которого Двер называет Грязнолапым. Несколько раз темное гибкое существо пыталось выбраться из промежутка между торсом Двера и вмятиной в борту робота. Но Рети не нравилось, как нур смотрит на йии, пускает слюну, оскаливая острые зубы. Теперь Грязнолапый стоял на груди Двера, цепляясь передними лапами и готовясь к новой попытке.

– Убирайся! – Она замахнулась на узкую улыбающуюся морду.