|
Не подверни Милка ногу или реши Маша взять другой рюкзак — история, и не только история Маши, а может быть, и история всего человечества, о чем мы можем утверждать безо всякого пафоса, развивалась бы совсем по-другому. 2 Узор на каменной плитке был знаком Маше с младенчества. Именно поэтому она сразу поняла, что лежит — а точнее, просто валяется, упираясь носом в ту самую каменную плитку пола — в собственном подъезде. Голова раскалывалась, а память совсем не спешила вернуться к своим рассеянным телам и предложить хоть какую-то внятную картину событий. Так. Сначала — встать и осмотреться. Да, вот он, подъезд, в нем никого, даже консьержа. За окном дождь, но пол, слава богу, чистый, куртка не испачкалась. Голова… что с головой? Сильно болит затылок, на нем взбухает огромная шишка. «Меня ударили по голове!» — поняла Маша. «Зачем? Ограбили? Да что у меня брать — древний мобильник или проездной на метро? Может, маньяк какой?» Маша осмотрела себя — одежда вроде цела, никто ни на что не покушался. Еще раз огляделась вокруг, увидела валяющийся в углу сверкающий цветными лампочками рюкзачок — и вздрогнула от внезапного понимания сути происходящего. Винчестер из посылки! Красная пластмассовая коробочка! Им нужен был винчестер, или как он там правильно называется, этот девайс компьютерный? Внешний SSD, во как! Маша метнулась к рюкзачку, но даже не стала его открывать — сквозь прозрачный радужный пластик было видно, что устройств сложнее зонтика в рюкзачке нет. «Так! Вспоминаю по порядку. „Аська“. Милка. Бегу к Милке. Там посылка. В ней девайс и письмо. Письмо при Милке не читаю, она обижается. Я тоже обижаюсь на то, что она обижается. Иду домой. Вхожу в подъезд. Меня окликает консьерж. Так! Консьерж! Это он меня ударил и спионерил девайс! Дура, блин, зачем к нему подошла!» Будка консьержа, как уже говорилось, была совершенно пуста. Маша выскочила из подъезда, закрутила головой. Консьержа, понятно, и след простыл. Маше захотелось зареветь. Навзрыд и громко, как плачут маленькие дети. Но в свои четырнадцать лет она уже считала себя достаточно взрослой, чтобы публично плакать на улице, пусть такой дождливой и пустынной. Поэтому Маша только всхлипнула. Полезла за платком во внутренний карман куртки. Нащупала плоское и прямоугольное. Это было письмо. То самое, из посылки! Еще нераспечатанное! 3 Мужчина, который перестал быть консьержем, пребывал в крайнем недовольстве. Он привык выполнять приказы, действовать по безальтернативным и тщательно отработанным схемам. Он привык планировать все заранее, чтобы не задумываться, когда наступает ключевой момент операции. Сейчас же ему пришлось решать. И решать быстро. Он прекрасно знал, как поступит с курьером, несущим что угодно посылкообразное в девятнадцатую квартиру. Но он никак не мог предполагать, что искомую вещь понесет сама девчонка! Хорошо еще, что эта дурочка несла накопитель в прозрачном рюкзачке! Но как поступать с девчонкой в таком случае — инструкций не было. Никаких! Раздумывал мужчина недолго. Заблокировал дверь подъезда, окликнул девчонку, подошел, что-то спросил про то, из какой она квартиры (будто сам не знал!), а когда она отвернулась нажать кнопку вызова лифта, огрел по затылку специально подготовленной стальной телескопической дубинкой с набалдашником, обернутым в тряпки — убивать он никого не хотел. |
