– Скажи правду. С вероятностью в сколько процентов вы с папой будете вместе?

Лёва не мог задать другой вопрос. Его интересуют цифры, так он чувствует себя более уверенно. Я не хочу ему врать, но честный ответ причинит ему боль. Да и вообще – разве можно подсчитать вероятность, в основе которой – человеческие отношения? Поступки людей не поддаются законам логики, в цифрах это не измерить.

– Я даю приблизительно девяносто процентов за то, что мы с твоим папой никогда не будем вместе, – отвечаю полушёпотом.

– Десять процентов, значит, – кивает Лёва. – У Мстителей было намного меньше шансов, однако они победили Таноса.

Остаток вечера он задумчивый по квартире ходит, даже игру новую не открывает на приставке. На мои вопросы тоже не отвечает. Сплю я мало и беспокойно.

Утром Денис снова отводит сына в школу. Я по детски прячусь в спальне, не хочу с мужем контактировать. Не сегодня, когда я так разбита.

Ещё через два дня мы с Денисом всё же пересекаемся в квартире. Он пробует завтрак, приготовленный Лёвой, и даже хвалит сына за кулинарные способности. Я удивлённо смотрю на бывшего мужа. Тактику решил поменять? Или понял, наконец, что у нас замечательный сын?

– Я сегодня сам до школы дойду, – решительно заявляет Лёва.

– Хорошо, – киваю я.

Пока Лёва обувается, Денис подходит ко мне и произносит своим дьявольски красивым вибрирующим голосом:

– Нам нужно поговорить.

– Не вижу в этом необходимости.

– Зато я вижу, – настаивает Денис. Он так близко, что мне нечем дышать.

– У нас не осталось ничего общего...

– Ты ошибаешься. Прошлый наш разговор как то глупо оборвался. Я хочу объясниться.

– Окей, – соглашаюсь я. Даже любопытно, какую ещё лапшу он собирается на меня повесить. – Мне нужно в магазин сходить, перед этим поговорим.

С утра мне жутко захотелось селёдки. В обычной жизни я солёную пищу почти не ем, а тут что то странное с организмом происходит. Улыбаюсь, подумав о будущем ребёнке. У меня давно ничего не болит, чувствую себя неплохо, а теперь ещё и вкусовые предпочтения резко изменились. Я верю, что это положительный момент.

И селёдки жутко хочу, поэтому готова идти за ней в восемь утра!

Мы втроём выходим из дома. Лёва машет нам рукой и довольно улыбается. Я поворачиваюсь к Денису. Жду его сладких речей.

– Прости меня, – произносит он неожиданно. – Я в прошлом много косячил, больше этого не повторится.

– Говоришь, как нашкодивший ребёнок, – хмыкаю я.

– Тот диагноз… ты, наверное, мне не веришь, но я говорю правду… тот диагноз многое в моей жизни изменил. Я испугался, первым делом о тебе подумал. Ну, и о Лёве, конечно. А такие мысли – они ведь просто так в голове не появляются, верно? Значит, я до сих пор тебя люблю.

Я вздрагиваю, а затем широко улыбаюсь. Боже, как неправдоподобно!

– Ты вспомнил обо мне, когда считал, что твои дни сочтены? Как мило. Это должно меня растрогать? Не осталось в тебе любви, Денис, ты всё тот же эгоистичный мерзавец, которым всегда был. Решил вернуться домой, чтобы мы с Лёвой за тобой ухаживали и рыдали, думая, что ты скоро умрёшь?

– Видишь, ты снова это говоришь. – Он ловит мой недоумевающий взгляд и объясняет: – Если бы мой диагноз оказался правдой, ты бы плакала и ухаживала за мной. Это ли не проявление настоящих чувств?

Я снова улыбаюсь. Невозможно всерьёз воспринимать его слова. Но червячок сомнений вгрызается в сердце. А что если он прав? Я бы с ума от горя сошла, если бы Денис был тяжело болен.

– Лар, – он подходит ближе и касается ладонью моей щеки.

Я немею, не в силах откинуть его руку, не в силах сделать шаг назад.