Тогда несчастный вытаращил свои безумные белые глаза, а уста его, покрытые запекшейся пеной, принялись изрыгать страшнейшую хулу.

    Тут-то аббат Рожьер и вспомнил, что поблизости находятся порученные его надзору воспитанники. Однако выгонять их времени уже не было, надлежало действовать со всей решимостью.

    Не вступая с бесом в перебранку, аббат Рожьер безмолвно воззвал к Господу, а после вскрикнул:

    – Пошел вон!

    И с размаху ударил одержимого по лицу.

    От пощечины купец из Ауренга покачнулся и упал бы, не поддерживай его дюжие «бородатые братья».

    И тотчас же изо рта у одержимого выскочило огромное отвратительное существо. Оно-то и являлось родственником графа Риго, если уж граф так настаивает на этом родстве.

    Существо это было размером с кота. Вместо хвоста у него была змея, а на конце хвоста имелась еще одна голова, со свиным пятаком. Под хвостом же располагались срамные уста, которые источали страшный смрад и непрестанно изрыгали поносные речи. Существо было голым, будто бы без кожи, темно-красным, в гнойных нарывах…

    * * *

    В этом месте рассказа домна Маэнц допила принесенное пажом горячее молоко и воскликнула:

    – Иисусе милосердный!

    Домна же Гвискарда поднесла к лицу платок, будто закрываясь от отвратительного видения, вызванного рассказом эн Бертрана.

    Граф Риго наморщил лоб и сердито произнес:

    – И вы утверждаете, эн Бертран, что эта мерзкая тварь – мой родственник?

    – Вы сами это утверждаете, – учтиво отозвался эн Бертран.

    – Мой родич – дьявол, а вы описали какого-то дрянного мелкого беса, – сказал граф Риго.

    Вместо ответа эн Бертран пожал плечами. Домна Гвискарда попросила закончить рассказ, что эн Бертран охотно и исполнил.

    * * *

    Мерзость выскочила изо рта у одержимого и заметалась по двору. Лицо у купца было окровавлено, ибо губы его разорвались, когда бес пролезал наружу. Визжа и бранясь, бес бросился монахам под ноги. Но аббат Рожьер простер руку, и существо расточилось, наполнив воздух отвратительным зловонием.

    Когда наконец аббат Рожьер огляделся вокруг, он увидел, что почти все в ужасе разбежались. Посреди двора лежал купец, на коленях возле купца стоял слуга, отирая кровь с лица своего господина. Из воспитанников оставался один Бертран де Борн.

    Аббат подозвал его к себе.

    –