Теребя густой седой ус, Паркер снова чертыхнулся, когда его мысли в очередной раз обратились к сыну, от которого он и желал бы отречься, но не мог: имя Монтгомери служило Дэлтону защитой даже от отцовского гнева.

– Давненько не виделись, дружище!

Захваченный врасплох, Паркер обернулся на голос.

В дверях, прислонившись к створке, стоял улыбающийся Дуглас Чартрес, его давний приятель, бывший сенатор от штата Джорджия.

– Дуг! Ах ты, старый черт! – рассмеялся Паркер и с распростертыми объятиями шагнул ему навстречу. – Каким это ветром занесло тебя в нашу глушь? Неужели у тебя тут дела?

– Да так, ничего особенного, – лениво растягивая слова, отозвался Чартрес, однако его рукопожатие было неожиданно энергичным.

Паркер оглядел друга, которого не видел несколько лет – с тех пор как они оба отошли от политики. Чартрес был невысоким лысеющим человеком. Огненный цвет волос и россыпь веснушек на лице служили предметом бесконечных шуточек, которые он воспринимал вполне добродушно.

– Прости за неожиданное вторжение, – извинился Чартрес. – Уговорил твою экономку, чтобы она позволила мне устроить сюрприз.

– Ну что ж, сюрприз получился на славу.

Дуг оторвался от двери.

– А вообще-то мне не верится, что ты не слышал, как я вошел. – Он усмехнулся и искоса посмотрел на Паркера. – Слух не в порядке?

Паркер невозмутимо встретил взгляд друга:

– Нет, черт возьми! Просто задумался.

Тут на пороге появилась экономка.

– Мистер Паркер, не желаете ли вы с вашим гостем мятного джулепа?

Паркер, вопросительно подняв брови, взглянул на Дугласа.

– Не откажусь, – отозвался тот.

– Спасибо, Тельма.

Экономка, кивнув, исчезла, а Паркер обратился к Дугласу:

– Устраивайся вот здесь, в качалке, и рассказывай, что привело тебя в Богалузу.

– У меня было дело неподалеку, вот я и улучил момент, чтобы тебя проведать.

– Признаюсь, я очень рад.

– Так чем ты занимаешься с тех пор, как удалился на покой?

– Наверное, тем же, чем и ты.

Дуг ухмыльнулся:

– Похоже, это единственное, что нам остается, верно?

– Еще как верно.

Оба невесело посмеялись. Дуг прихлопнул ладонью москита.

Паркер выругался.

– Пойдем в дом, – предложил он. – Мне будет неприятно, если тебя съедят заживо.

– С москитами, будь они неладны, я справлюсь. Жара – вот что сводит меня с ума.

– Тогда тем более незачем здесь оставаться.

– Да я, собственно, к тебе ненадолго. – Дуглас вытащил из заднего кармана носовой платок и промокнул пот со лба. – Этой жарище не видно конца.

В дверях снова появилась Тельма, неся на подносе тарелку с печеньем и два высоких бокала с охлажденным зеленоватым напитком, украшенным листочками мяты и дольками апельсина.

Воздав должное печенью, Дуглас спросил:

– С кем-нибудь встречаешься?

Паркер ответил не сразу.

– Ты имеешь в виду женщину?

– Разумеется, женщину. Если, конечно, ты не приобрел каких-нибудь странных наклонностей.

– Ты, Чартрес, каким был, таким и остался, – проворчал Паркер. – Вечно у тебя на языке какая-нибудь пакость.

Дуг расхохотался и снова потянулся за печеньем. Когда на тарелке не осталось больше ни крошки, он переспросил:

– Так как?

– Не твое дело, – отрезал Паркер.