|
Для человеческого сострадания немалой является уже готовность страдать вместе с страдающим почти так же сильно, как он; но из сострадания, желая гарантировать страдающему утешение, страдать бесконечно больше, чем он, – какое сострадание! Ведь человеческое сострадание так легко отступается от страдающего, и сострадающий, выражая соболезнование, сам уходит в тихую гавань; а если он и отважится на то, чтобы разделить отчасти участь страдающего, то все же едва ли пойдет в этом до конца, едва ли решится в полной мере претерпеть то, что терпит страдающий, но какое сострадание – претерпеть еще больше, чем он! Ты, страдающий, чего ты требуешь? Ты требуешь, чтобы сострадающий во всем поставил себя на твое место: а Он, Сострадающий, Он не просто во всем ставит Себя на твое место, Он приходит для того, чтобы пострадать бесконечно больше, чем ты! О, страдающему, быть может, порой приходится – с горечью, с чувством, что его предали, – видеть, что сострадающий держится на шаг позади него, не спеша разделить его страдание, но здесь, здесь Он сострадательно предваряет твое страдание Своим – бесконечно большим твоего!
Он поставил Себя, Он может во всем поставить Себя на твое место, страдающий, как бы ты ни страдал. – Тяготит ли тебя временное или земное беспокойство, нищета, забота о пропитании и все, что с этим связано: Он тоже страдал от голода и жажды, страдал как раз в самые трудные мгновения Своей жизни, будучи в то же время и в духовном борении, – в пустыне и на кресте; да и на каждый день у Него было средств не больше, чем есть у полевой лилии и птицы небесной – ведь столько есть и у самого бедного! И Он, рожденный в хлеву, обернутый в тряпье, положенный в ясли, Он всю жизнь не имел где главу приклонить, – тот кров, какой был у Него, имеет и самый бедный! Не должен ли Он потому быть способен во всем поставить Себя на твое место и понять тебя?! – Или возьмем сердечную скорбь: у Него тоже были друзья, вернее, Он думал, что они у Него есть; но наступил решающий момент, и все они Его оставили, а двое – хуже того: один Его предал, еще же один отрекся от Него! У Него тоже были друзья, вернее, Он думал, что они у Него есть, – друзья, которые так прилепились к Нему, что спорили между собой о том, кто из них займет место справа и слева от Него; но наступил решающий момент, и Он вместо того, чтобы взойти на трон, был вознесен на кресте: и тогда два разбойника против своей воли заняли оказавшиеся свободными место справа и место слева от Него! Разве не думаешь ты, что Он может во всем поставить Себя на твое место?! – Или если ты скорбишь о злобе мира сего, которая противоборствует тебе и всему доброму и от которой тебе приходится страдать, даже когда совершенно очевидно, что поистине именно ты здесь тот, кто хочет добра и истины: о, в этом отношении ты, человек, да не дерзнешь сравнить себя с Ним, ты, грешник, да не дерзнешь сравнить себя с Ним, Святым, Который первым претерпел эти страдания, – так что ты самое большее можешь последовать Ему в страдании, – и вечно святятся Его страдания, а значит – и твои, если, конечно, ты в страдании последовал Ему – Ему, Кто стал презираем, преследуем, заушаем, осмеян, оплеван, бит, хулим, мучим, распят, оставлен Богом – распятый под всеобщее ликование: что бы ты ни претерпел и как бы ты ни страдал, разве не думаешь ты, что Он может во всем поставить Себя на твое место?! – Или если ты печалишься о грехе мира сего и о его безбожии, печалишься о том, что мир лежит во зле, о том, сколь низко пал человек, о том, что добром стало золото, что прав тот, кто сильнее, что истина – это мнение большинства, что только ложь имеет успех и только зло побеждает, что только себялюбие любимо и только посредственность получает благословение, что только изворотливость в цене, только половинчатость хвалима и только низость приносит удачу: о, в этом отношении ты, человек, да не дерзнешь сравнить свою печаль с той печалью, которая была у – Спасителя мира! Разве Он не способен во всем поставить Себя на твое место?! – И так в отношении любого страдания. |
