Входить в состав хулиганской группировки, конечно, намного престижнее, чем быть членом обычной банды. Вне зависимости от своего положения в хулиганском мире в группировках всегда существовала не слишком заметная, но вместе с тем довольно четкая иерархия. Очевидно, что в определенный момент должен появиться человек, который станет лидером, и зачастую, особенно в небольших группах, это будет либо самый красноречивый, либо тот, кто лучше всех дерется, либо самый уравновешенный, сохраняющий спокойствие в любой ситуации. Однако в самых серьезных мобах, как правило, структура гораздо более упорядоченная.

Настоящие лидеры формируются в среде обычных фанатов. Футбольная ассоциация может сколько угодно считать их врагами номер один, но среди других членов группировки они все равно будут пользоваться уважением. И рядом с ними всегда будут те, кто готов броситься в драку, равно как и те, кто готов спланировать беспорядки. Эти люди и составляют ядро группировки. За ними пойдет большинство рядовых членов моба: те, кто с удовольствием полезет в драку, если у противника нет численного превосходства или если дела складываются в их пользу — эти люди убежденно причисляют себя к важнейшей части лагеря. Последняя группа — это люди, у которых нет никакого желания лезть в драку, но которые готовы затеять все что угодно, если численный перевес будет на их стороне. Влияние и статус моба напрямую зависят от численности каждой из вышеперечисленных групп.

В хулиганской среде существует своеобразный кодекс чести, который проводит границу между дозволенным и недозволенным. Например, если на вас с друзьями напали фанаты другого клуба, то вы не идете в полицию, чтобы написать заявление, а просто ищете возможности отомстить в другой раз. Так все и происходит. И для многих сам факт наличия подобной границы заставляет людей подсознательно воспринимать хулиганство просто как некую игру. Насилие ради насилия нравится далеко не всем, но драться с группой хулиганов, которые подчиняются тем же самым правилам — это совсем другое, причем так думают и победители, и побежденные. Более того, многие фанаты не считают, что совершают нечто противозаконное, поскольку футбольное хулиганство никогда не было тесно связано с настоящим криминалом.

Можно привести простое сравнение хулиганства и вождения в нетрезвом состоянии. Едва ли не все мы хотя бы раз садились нетрезвыми за руль или знаем кого-то, кто это делал, отдавая себе отчет в том, что это противозаконно. Но разве мы бежим в полицию, если видим, что из паба выходит нетрезвый человек и садится за руль? Нет, мы этого не делаем, потому что вести машину в подпитии — это не «настоящее» преступление, и если кто-то в нетрезвом состоянии сядет за руль и его поймают, то мы скажем, что парню «не повезло». Хотя если он кого-то собьет, то мы вполне справедливо осудим его, потому что в этом случае он совершит преступление, которое всеми будет восприниматься как «настоящее». Так же и с хулиганством. С точки зрения многих, это тоже не «настоящее» преступление. Если мы знаем, что какой-то человек — хулиган, разве мы пойдем в полицию? Подавляющее большинство не пойдет. Хотя на самом деле футбольное хулиганство — это жестокое преднамеренное преступление, но благодаря безразличию со стороны многих футбольных болельщиков хулиганы вершат все что хотят, и в большинстве случаев это сходит им с рук. К тому же у них появляется возможность оправдать такое поведение в своих глазах, поскольку всем остальным нет до него дела. Для некоторых людей главная привлекательность хулиганства состоит как раз в безнаказанности. И только когда они оказываются в суде, утратив возможность наслаждаться своей анонимностью, до них наконец доходит, чем они на самом деле занимались, чем рисковали и каковы будут последствия. На деле же все обстоит весьма печально — очень немногие из тех, кто замешан в хулиганстве, когда-нибудь предстанут перед судом.