– Спрашивают – говори! – Дед почему-то начал сердиться, было похоже, что ответы матери и Немого ему не понравились.

    – А прокормим? – осторожно спросил Мишка.

    – Не объедят, да и бездельничать не будут.

    – Тогда – брать.

    – Вот как! – Дед подбоченился и критически оглядел собеседников с высоты седла. – Одна пожалела, второй к делу пристроил, третий прокормом озаботился! А думать я за вас должен? Так, что ли? Ладно, эти обалдуи, но ты-то, Анюта, знаешь же!

    – О чем ты, деда? – Мишка все еще не мог уразуметь причины дедова недовольства.

    Дед сердито молчал, и мать, в очередной раз жалостно вздохнув, пояснила вместо него:

    – Мишаня, не берут в Ратное чужих. – Мать беспомощно развела руками. – Девок в замуж приводят, а мужиков или парней… Такой уж обычай за много лет сложился. Ты об этом, батюшка?

    – О чем же еще? – Дед пристукнул деревяшкой в железное донышко кожаного ведерка, заменявшего ему правое стремя. – Как я их перед сотней поставлю? Только если холопами. А если холопами, тогда какая же «Младшая стража»?

    – Но Пашку же привели, когда у него родители померли, – вовремя припомнил прецедент Мишка.

    Мать опять ответила вместо деда:

    – Он – родич, Мишаня, его старшая сестра, которая в Ратном замужем, к себе взяла. А почему вы его Пашкой зовете? Он же Пантелей, должен быть Панькой, а не Пашкой.

    – Нашла время выяснять! – досадливо оборвал невестку дед. – Если ничего другого не придумали, тогда два пути: или отправляем ребят на все четыре стороны, или едем назад в Туров обельные грамоты выправлять. Они и в холопы согласны, сами сказали.

    «Блин, вот ведь ситуация! Деду, видимо, и самому хочется ребят взять, а обычай не позволяет, потому он и злится. А чего тогда нас спрашивал? Думал, что мы какой-нибудь выход придумаем? Что же тут придумаешь, было бы хоть какое-нибудь дальнее родство… Можно, конечно, и соврать: мол, дальних родственников из Турова привезли, но это дед и сам придумать мог бы, наверно, не хочет врать… Стоп, сэр Майкл! Родство! Как же я сразу-то…»

    – Мама, – торопливо, пока дед еще не принял окончательного решения, спросил Мишка, – а родство обязательно кровное должно быть? Вот если, скажем, крестник, это как?

    – По христианским канонам крестный отец или мать – те же родичи. Даже очень близкие – в брак вступать нельзя.

    – Деда, – Мишка задрал голову к возвышающемуся в седле Корнею, – а давай их окрестим! Станут нашими родственниками. Мы же Княжий погост будем проезжать, там церковь есть.

    – Мишаня, – не очень уверенно возразила мать, – у них же имена христианские, их крестили уже…

    – Кашу маслом не испортишь, – Мишка решительно рубанул рукой воздух, – окрестим еще раз!

    – Ты что, сынок? – Мать мелко перекрестилась. – Грех это!

    – Святое крещение грех? Мама!

    – Кхе! Михайла, как у тебя язык-то в узел не завязывается?

    – Деда, ну что тут такого? Появилось затруднение, я придумал, как из него выйти.