Теперь оставалось только ждать. Я попросил Чарли определить поточнее темп приближения противника и вести отсчет времени, потом сел за стол, развернул схему обороны и решил посмотреть, все ли мы предусмотрели.

Кот вскочил мне на колени, мяукая. Он, конечно, не мог отличить одного человека от другого в боекостюмах, но за этим столом мог сидеть только я. Я хотел его погладить, но он убежал.

Когда я попробовал писать, стило прорвало четыре листа. Я давно не упражнялся с усилителями боекостюма. Я вспомнил, как нас учили выполнять тонкие операции – мы передавали по цепочке яйца. Нечистоплотное занятие. Интересно, на Земле есть еще яйца?

Оборону мы устроили по всем правилам, я больше ничего не мог придумать. Я много чего знал по поводу окружения и взятия противника в тиски. Но теперь в тиски берут меня – какой толк от массы фактов, напичканных в мой мозг. Стой и сражайся. Реагируй на концентрацию противника. Используй в полной мере воздушное прикрытие. Хороший совет. Держи голову пониже, но не опускай нос.

– Еще восемь катеров, – сказал Чарли. – Пять минут до начала.

Значит, будут атаковать двумя волнами? Что бы я сделал на месте командира тельциан? Не так уж трудно представить – тельциане страдали недостатком воображения и всегда копировали тактику людей.

Первая волна – это смертники, камикадзе, она выявит нашу систему обороны. Второй волне останется только завершить работу, медленно и методично. Или все будет наоборот – вторая волна перепрыгнет первую и ударит где‑то в одном месте, прорвет периметр и войдет на территорию базы.

А может, они послали две группы просто потому, что «два» у них волшебное число. Или они могут запускать только по восемь катеров за раз.

– Три минуты. – Я смотрел на группу мониторов, на которых виднелись различные участки минного поля. Если нам повезет, они могут приземлиться именно там или пройти достаточно низко, чтобы детонировать мины.

У меня появилось смутное чувство вины. Сижу здесь, в безопасности, готов отдавать приказы. Что думают семьдесят агнцев на закланье о своем невидимом командире?

Потом я вспомнил, как капитан Скотт решил остаться на орбите, пока мы сражались внизу, и прилив ненависти был таким сильным, что едва не закружилась голова.

– Холлибоу, ты сама справишься с лазерами?

– Почему бы и нет, сэр?

Я бросил ручку на стол и встал.

– Чарли, займись координацией, у тебя получится не хуже моего. Я пойду наверх.

– Я бы не советовала вам, сэр.

– Черт, Уильям, не будь идиотом.

– Здесь приказы отдаю…

– Ты там и десяти секунд не протянешь, – сказал Чарли.

– У меня будет столько же шансов, как и у всех.

– Ты что, оглох? Они же тебя и прикончат.

– Солдаты? Чушь! Я знаю, они меня не очень любят…

– Ты слушал, что говорят на взводной частоте?

– Нет. Между собой они на моем «диалекте» не говорят.

– Они считают, что ты их выставил в первую линию за трусость, как в наказание. После того, как предложил желающим идти в купол.

– Разве это не так, сэр? – сказала Холлибоу.

– В наказание? Конечно, нет. Во всяком случае, не сознательно. Разве лейтенант Брилл им ничего не сказала?

– Если и сказала, то я не слышал, – ответил Чарли. – Может, она была слишком занята. Или согласна с солдатами. Тогда я…

– Вот он! – крикнула Холлибоу. Первый катер противника показался на одном из мониторов, остальные появились с отрывом в секунды. Пять катеров шли с северо‑востока и только один с юго‑запада. Я передал информацию Брилл.

Но мы верно предугадали их действия – они все собирались совершить посадку на минное поле.