Отец Ника сказал ему примерно тоже. Ни к кому не поворачиваться спиной, потому что люди предают. И они обычно смеются при этом.

Но он не хотел быть пессимистом.

— Он был прав?

— Совершенно не прав. У меня остался один верный друг. Но после его смерти я остался с людьми, которые доказали мне, что мой отец был мудрецом. Я знаю, такое тяжело слушать в твоем возрасте. Боги знают, в свое время я не слушал, но…

— Боги?

Кириан издал смешок, снова не показывая зубов.

— Прости меня. Я иногда бываю эксцентричным.

— Поэтому все окна закрыты?

Кириан приподнял бровь.

— Ты наблюдателен. Впечатляет. Большинство людей не замечают.

— Ага, меня спасают несколько вещей. Я стараюсь наблюдать из тени. Тогда ты узнаешь больше.

— Запомню, — Кириан встал из-за стола и протянул ему телефон. — Давай, отправь сообщение маме. Даже если она не слышала о школе, я не хочу, чтобы она волновалась.

Ник скривил лицо.

— Мда, с такой повышенной заботливостью, твои родители должно быть очень тебя любили. Мистер Паинька.

Кириан колебался, прежде чем ответить.

— Мои родители давно умерли. И знаешь, что самое грустное? Я все еще скучаю по ним каждый день. Всю свою молодость я боролся с отцом из-за любой мелочи, а сейчас душу бы продал, чтобы увидеть его еще раз и извинится за последние сказанные слова. Слова, которые не стоило говорить, и которые я никогда не заберу назад. Поэтому звони маме. Не важно, какие у тебя отношения с родителями, клянусь, ты будешь скучать, когда их не станет.

Ник не был в этом уверен. Он едва знал отца. Хотя с его мамой дело обстояло иначе, он старался не делать ей больно. Он прижал телефон к уху, набирая номер тети Менни.

— Але? — креольский акцент Менни был сильнее обычного.

— Привет, тетя Мен. Это Ник. Ты не могла бы…

— Мальчик? Где ты был? Твоя мама разболелась от волнения за тебя. Она сейчас сидит здесь вся в слезах и плачет. Она не спала, и у нее не было ни минуты покоя, с тех пор как она услышала утром о твоей школе. Стыдно тебе так расстраивать ее. Мы пошли к школе и везде искали тебя, но не нашли и следа. Никто ей ничего не сказал, а тут объявляешься ты, милый и веселый. Позор, мальчик! Стыдно должно быть.

Ник почувствовал себя последним собачьим дерьмом, когда мама взяла трубку. Обычно Меньяра не переживала по пустякам за него.

Она предоставляла это его маме. И это уже указывало на то, как она разволновалась.

— Маленький Страшилка? — эти слова скрутили ему живот. Это было его детское прозвище, и сейчас она редко произносила его. — Ты в порядке?

— Да, мама. Все хорошо. Прости, что не звонил. Я…я просто не думал, что ты могла об этом услышать.

— Все в порядке, Страшилка. Я просто рада, что с тобой все нормально. Рада слышать твой голос. Полиция мне ничего не сказала о жертвах. Они сказали, что еще не уведомляли семьи, и я ждала, что они постучаться в мою дверь и … — она зарыдала.

Ника затошнило от самого себя.

— Я не хотел напугать тебя, мама.

— Все нормально. Все хорошо. Ты в безопасности и это самое важное. Где ты?

Он посмотрел на Кириана, который уставился на него «я же тебе говорил» взглядом.

— Я у Мистера Хантера. Я был в магазине Баббы, помогал ему этим утром, когда они закрыли школу. Он сказал, оплатит в двойном размере.

— Но ты в безопасности.

— Да, я в безопасности.

— Слава богу.