У троллей выдался хороший денек в сердце последовательной Северной Америки. Они несколько дней сообща выслеживали стадо животных, отдаленно похожих на бизонов, не сводя глаз с одного старого самца, который, сильно хромая, тащился позади всех. Невидимые тролли неуклонно двигались навстречу заходящему солнцу, параллельно бизонам, в нескольких переходах от их мира, а разведчики постоянно переходили на мгновение, чтобы не упустить добычу из виду, и возвращались доложить обстановку танцами, жестами и уханьем.

Наконец старый бизон споткнулся.

Для бизона это был конец долгой, медленно догорающей жизни. Задняя нога, так полностью и не исцелившаяся от перелома, который он получил еще теленком, наконец предала его.

Задыхающегося от жары бизона тут же окружили охотники, крупные, мощные человекообразные, с черными как смоль волосами, каменными ножами и заостренными палками в огромных руках. Сомкнув круг, они резали и кололи, стараясь попасть в сухожилия, вены и сердце. Тролли были в своем роде в высшей степени разумны, но делать орудия толком не умели. Они использовали заостренные камни и палки, но не знали способа поражать добычу на расстоянии: у них не было ни луков, ни даже дротиков. Поэтому охота была открытой, контактной, апофеозом грубой физической силы – большие мускулистые тела бросались на добычу, пока не доконали ее своей мощью.

Бизон был старым и гордым, он ревел, попытался подняться, дать отпор, но опять упал под натиском охотников.

И именно Санчо нанес последний удар, размозжив череп бизона массивным камнем.

Собравшись над павшим животным, тролли запели песнь победы, песнь изобилия, песнь уважения тому дару, который принес бизон – жизни. А затем они принялись разделывать тушу, и начался пир: сперва печень, почки, сердце. Скоро благодаря долгому зову троллей весть об охоте распространится по племенам через тысячи миров и навсегда поселится в глубинах памяти некоторых стариков вроде Санчо.

Но сейчас, когда радостный день подходил к концу, Санчо отвлекся от охоты, от пира. Он что-то услышал. Или… не услышал.

Что это? Его разум отличался от человеческого, он был вместительным и полным пыльных воспоминаний. Он не знал человеческих слов, но если бы пришлось, назвал бы услышанное или почуянное Приглашением.

Санчо оглядел племя – самцов, самок и детенышей, которые насыщались с довольным видом. Он много лет прожил с ними, видел, как рождались малыши, падали и умирали старики. Он знал их как самого себя. Они были его миром. Тем не менее он видел, кем они были: горсткой животных, затерянных в пустом гулком мире. Сжавшиеся, уязвимые в темноте.

А из-за горизонта что-то надвигалось.

ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАМ

Но для такого человека, как Нельсон, уход на покой был всего лишь формальностью. По мере сил он продолжал работать над различными проектами так же, как всегда. Просто теперь он называл это забавой, а не работой.

Конечно, большим подспорьем стал рост технологической инфраструктуры Ближних Земель, обеспечивающей нужные связи с внешним миром, точнее мирами, без необходимости покидать насиженное место. Поэтому Нельсон каждый день общался в «Мастер-викторине» – онлайн-группе престарелых ворчливых одержимых параноиков, – насколько он знал, ни с кем из них он никогда не встречался воочию. Теперь они рассеялись по Ближним Землям и за их пределами, но тем не менее на протяжении десятилетий поддерживали связь через последовательный обмен картами памяти. Как ни странно, через пятьдесят с лишним лет после Дня перехода никто так и не нашел иного способа передавать сообщения через последовательные миры, кроме как переносить вручную.