— Помнишь то время, когда самым высоким зданием была пирамида Хуфу? — не оборачиваясь, произнес Радж. — Потребовались тысячи мужчин и десятки вампиров, чтобы построить ее. Раньше я любил сидеть наверху и наблюдать за людьми, поражаясь, какими маленькими они кажутся с той высоты. А теперь посмотри. Смертные создают сооружения, которые превращают в карлика великолепное достижение Хуфу, и делают они это меньше чем за год. Как изменился мир.

Менчерес смотрел не на десятки внушительных зданий, на которые указывал Радж, а на человека, который присутствовал в его жизни, начиная с самого рождения. Когда Теноч убил себя, Раджедеф стал последним человеком, которого Менчерес знал до своего становления вампиром. Он и Радж остались последними из Четвертой Династии Фараонов. Жалкая жадность и ревность Раджа, его жажда власти привела их сюда.

— Мир изменился, это правда, и прошлое похоронено не только под песками времени, — ответил Менчерес. — Я бы позволил ему там и покоиться.

И он так и сделал. Груз, который он нес, сосредотачиваясь на совершенных грехах, не привел ни к чему, лишь отягощал его и подвергал опасности его людей. Этот груз даже подорвал его силу, разрушив его видения и, в конечном счете, желание жить.

Больше этого не будет. Он делал ошибки — да, много — но их он уже не мог изменить. Однако будущее его еще не написано. Как доказала Кира, его ждало нечто большее, чем просто забвение, и не важно, как отчаяние обмануло его, заставив поверить, что только тьма лежит впереди.

— Менкаур, — сказал Раджедеф, оборачиваясь к нему лицом. — Пора закончить это.

— Да, — твердо ответил он, вспоминая тысячи лет горечи, крови и борьбы между ними. — Давно пора.

Менчерес запрыгнул на балку напротив Раджа. Следующий порыв ветра вместо обычных запахов города принес нотки гниения и магии, смешанные с запахом Хранителя Закона. Менчерес вдохнул, а рот Раджа изогнулся в лукавую улыбку.

— Ты приехал один, как и договаривались, но я не поверю, что ты сдался так легко.

Менчерес коротко засмеялся. Радж покрыл себя заклятием могильной сути, единственным, что будет сводить на нет телекинез Менчереса. Радж был осторожен до самого конца, но и этого не достаточно.

— Твое беспокойство льстит мне, дядя, — пренебрежительно ответил он.

Взгляд Раджа резанул по нему, расчетливый и выжидающий.

— Ты не единственный, кого Теноч учил темным искусствам. Теперь сними свою одежду. Затем сбрось со здания.

Менчерес хмыкнул и начал снимать обувь, брюки и рубашку. Когда он остался без одежды, он сбросил все вниз, предварительно убедившись, что внизу никого. Одежда не ранила бы людей, а вот обувь с такой высоты — да.

— Думал, у меня в одежде жучок? Это — человеческая уловка, Радж.

— Обернись, — коротко сказал Раджедеф.

Менчерес повернулся к нему спиной, с трудом удержавшись и не хмыкнув, когда почувствовал, как Раджедеф грубо ощупывает его волосы, ища какие-нибудь электронные устройства.

— Ты же знаешь, что вампиры не могут скрывать жучки под кожей. Удовлетворен, что у меня нет ничего, чтобы записать наш разговор?

Раджедеф рассматривал его, ветер трепал его тугие косы. Затем он вдохнул, вбирая в себя запах Менчереса.

— Ты пахнешь нетерпением, Менкаур. Ты действительно так стремишься умереть?

Он встретил его пристальный взгляд.

— Предоставь мне доказательство, что Кира жива, и давай уже закончим наши дела.

Радж вынул мобильный телефон и набрал номер.