— Это как раз то, что мне нужно! — ответил маркиз. — Я люблю управлять лошадьми, но это совсем не то, что ощущает всадник, у которого под седлом горячий конь. И чувства, и переживания совсем иные!

— Знаю, знаю, — сказал Уэйнрайт, — сам люблю кататься верхом. Ну что ж, пойдем в конюшню. Посмотрим, что там есть.

Они пошли по проходу между стойлами. Маркиз шел молча, пока не увидел коня, на которого уже давно засматривался. Это был необыкновенно красивый породистый жеребец по кличке Викторий. Он был выше среднего роста и, судя по всему, имел горячий норов.

Маркиз взглянул на Уэйнрайта:

— Пожалуй, вот его.

— Ха-ха! Губа не дура! Он стоит кучу денег. Будьте осторожны — не повредите его ненароком! А то не сносить мне головы!

— Что вы! Я буду очень осторожен. — заверил его маркиз.

— Прекрасно, Лайон! Я доверяю вам. Хотя сотни других на моем месте не сделали бы этого.

Маркиз заставил себя рассмеяться в ответ, правда смех звучал неискренне. Последние слова Уэйнрайта невольно задели его. До сих пор никто не сомневался в его репутации классного наездника и знатока лошадей. Грум помог оседлать коня, и маркиз вскочил в седло. Сопровождаемый взглядом Уэйнрайта, он тронул поводья. Вдруг он почувствовал, как душу его наполняет невыразимое счастье — свободен, один и верхом на прекрасной лошади!

Между тем Викторий начал опробовать на всаднике все свои излюбленные штучки, чтобы сбросить его на землю. Эта борьба с животным забавляла маркиза и доставляла огромное удовольствие. Конь брыкался, становился на дыбы, но в конце концов вынужден был смириться и признать себя побежденным. Теперь он полностью повиновался всаднику. Маркиз перешел на быстрый галоп, и они понеслись вскачь по полям. Из опасения быть нечаянно узнанным кем-нибудь из жителей, маркиз специально объезжал стороной деревни и селения. Наконец уже далеко за полдень он остановился у небольшой придорожной таверны, чтобы перекусить. Привязав коня к ветхой изгороди, он зашел в небольшой садик позади дома. Хозяин, на которого произвела должное впечатление благородная наружность маркиза, постарался отменно накормить своего гостя. Он принес холодное мясо в маринаде, сыр и домашний сидр. Пообедав, маркиз снова отправился в путь. Пора было возвращаться в Кроусток. Время близилось к вечеру. Чувствовалось, что Викторий тоже устал, и всадник теперь не торопил коня, а ехал медленно, вдыхая полной грудью свежий, напоенный ароматом трав воздух.

Впереди показался уродливый и помпезный дом сэра Перси, и маркиз при виде его невольно повернул коня в сторону парка. Густые деревья напоминали лес. Их благодатная прохлада и радующая глаз зелень смыли с души вчерашнюю боль и обиду. Солнце едва пробивалось сквозь вековые кроны на поросшие мхом тропинки. Вокруг весело щебетали сотни птиц, и их незамысловатые трели радовали слух и веселили сердце. Маркиз уже больше не думал о Флер. Он вспоминал забавные истории, которые приключились с ним во время этого путешествия, и представлял, как расскажет обо всем этом своему другу Чарльзу.

«Когда-нибудь я напишу об этом книгу, — решил он. — И никто не поверит, что все это происходило на самом деле».

Хотя, наверное, его незамысловатые похождения доставят удовольствие какому-нибудь читателю и вызовут у него улыбку, а порой и смех.

Он подъехал ближе к дому, но парк еще не кончился. Вдруг он увидел впереди что-то белое и, приглядевшись получше, понял, что это Лаэла сидит на стволе поваленного дерева. Она о чем-то глубоко задумалась. Голова ее была запрокинута вверх, к вершинам деревьев, а тонкий профиль четко обозначился на фоне темнеющего неба. Она сжимала руки, словно в молитве, и была так безмятежна и грациозна что маркиз невольно залюбовался ею. Девушка услышала стук копыт и повернула голову.