— Наверное, нам не стоит подъезжать… так близко! Еще подумают, что мы просим подаяние!

Коляска остановилась у высокой парадной лестницы устланной красным ковром. Навстречу им сбежали два лакея. Как по мановению волшебной палочки, в дверях появилась фигура дворецкого, а из конюшни к ним торопливо направлялся грум. Лаэла повернулась и вопросительно взглянула на маркиза.

— Все в порядке, дорогая, — успокоил он. В ее глазах застыло изумление. Маркиз спрыгнул вниз и, обойдя вокруг коляски, подал руку Лаэле, помогая ей сойти. Они поднялись по ступенькам парадного крыльца, и у двери их радушно приветствовал дворецкий:

— Добрый день, милорд! Рад видеть ваше сиятельство, хотя мы вас и не ждали!

При этих словах маркиз почувствовал, как рука Лаэлы, которую он держал, непроизвольно сжалась.

— Мы проделали довольно долгий путь, Маллинз. Поэтому я хочу, чтобы обед подали как можно скорее, и скажите миссис Мэдоуз приготовить королевскую комнату для мисс Хорн.

— Комнату королевы, милорд?

— Да, И пошлите грума с каретой за священником. Я хочу, чтобы он здесь был к двум часам.

— Хорошо, милорд!

Было видно, что приказания хозяина привели дворецкого в замешательство, но он был слишком хорошо вышколен, чтобы комментировать распоряжения маркиза.

Маркиз провел Лаэлу в комнату, в которой любил проводить время в одиночестве, когда жил в имении. Здесь стоял его письменный стол, в шкафах хранились его самые любимые книги, которые он часто перечитывал, хотя во дворце, помимо этого, имелась огромная библиотека, насчитывающая тысячи томов. Стены украшали гравюры на спортивную тему, над камином висел большой парадный портрет его матери. Она была прекрасна в торжественном наряде жены пэра Англии, в бриллиантовой диадеме маркизы Маунтигл.

Когда за дворецким закрылась дверь, Лаэла повернулась к маркизу — она выглядела испуганной и растерянной.

— Я… я ничего не понимаю. Почему мы здесь? И почему, обращаясь к тебе, он сказал милорд?

— Боюсь, мое сокровище, мне придется сознаться, что я обманывал тебя все это время. На самом деле я — маркиз Маунтигл, и это — мой дом.

Некоторое время Лаэла стояла неподвижно, словно окаменев, а затем с ее уст сорвался вопль отчаяния:

— О нет… нет! Это неправда! Этого не может быть! Она подошла к окну и отвернулась. Плечи ее сотрясались от рыданий.

Он приблизился к ней и, нежно обняв, прижал девушку к себе:

— Почему ты плачешь? Разве это так важно, что я не бедный кучер?

— Но я… но я думала, — проговорила девушка, всхлипывая, — что буду твоей женой.

— И ты ею обязательно будешь. Мы обвенчаемся в два часа, как только приедет священник.

— Нет, нет… конечно нет!

Он не поверил своим ушам, и тем не менее, слова были сказаны.

— Почему? — спросил он удивленно. — Почему ты сказала «нет»?

— Потому, что… ты слишком знатен, слишком богат. И живешь в таком прекрасном дворце. Ты не можешь жениться на такой простой девушке, как я!

— Почему нет?

— Потому что ты должен жениться на такой же знатной и важной даме… как сам.

— Для меня ты самая важная женщина в мире! А когда ты будешь носить мое имя и станешь маркизой, ты будешь очень знатной.

Она отрицательно покачала головой и спрятала лицо у него на груди. Он бережно поцеловал ее волосы. Маркиз всегда был уверен, что его предложение руки и сердца приведет в волнение любую женщину.