Порой я думаю, что от моей души остались лишь кусочки, лоскутки, обрывки, не знаю, как это можно назвать. Но именно так я определяю остатки своей души, когда от нее оторвали самое ценное, дорогое, любимое. Меня словно лишили возможности дышать, да и вообще – жить, оставив существовать в никчемном для меня мире.

Дома я оказалась поздно вечером, без настроения, уставшая и продрогшая. Скинув с себя вещи в ящик для стирки, я направилась в ванную комнату, чтобы погреться в теплой воде. Когда ванная набралась достаточно, чтоб покрыть мое тело водой, я услышала звонок в дверь. Вздохнула и улеглась в манящую пену. Очень не хотелось мне открывать дверь звонившему, и особенно – обращать внимание на трель звонка, но, что то не давало покоя.

Когда наступила долгожданная тишина, я блаженно прикрыла глаза и погрузилась в темноту. Казалось, не прошло и минуты, как снова прозвучал надоедливый звонок. Я вздохнула, но не пошевелилась, а когда после пятого звонка незваный гость не угомонился, мне пришлось покинуть уютный кокон под названием ванная с теплой водой.

Наспех вытершись, я накинула банный халат и прошлепала босыми ногами к входной двери. Потуже затянув пояс, заглянула в глазок и слегка опешила. Пффф… Баба Катя? Серьезно? Она, что, издевается? Я глянула на часы, висевшие на стене в коридоре. Ого, уже почти 12 ночи.

Глубоко вздохнув, я повернула ключ в замке и, открыв дверь, уставилась на свою соседку, приподняв брови в немом вопросе.

– Ну, наконец то, Любочка, я уже переживать начала. Звоню звоню, а ты все не открываешь, я уж подумала, может, чего случилось, не приведи Господь.

– В общем, баб Кать, Вам чего? – прервала ее причитания.

– А я это, того… Щас… – женщина лет восьмидесяти, достаточно мировая, баба Катя задумалась над тем, что хотела сказать. Не только весь подъезд, но и дом знает о ее склерозе. А мне об этом поведала другая наша соседка, проживавшая этажом ниже, баба Вера. Они у нас – великие подруги, порой, конечно, достают, но, дай Бог им здоровья, они по своему классные.

–Чего – того? – спросила я, когда утомилась ждать. Совсем нет сил сейчас с ней общаться, но и закрыть дверь перед носом я не могу. Как только переехала в эту квартиру, они все меня приняли с распростертыми объятиями, притом, что те еще любители посплетничать.

– А, вспомнила! – соседка подняла указательный палец вверх и быстро поскакала к себе в квартиру напротив. Хм, ей точно 80? – Вот! Это тебе.

Баба Катя протянула мне красивую, перевязанную фиолетовой лентой, коробку из нашей популярной кондитерской и маленький бордовый мешочек, который поместился в мой кулачок.

– Что это? – я наконец то задала интересующий меня вопрос.

– Как, что? – баба Катя удивленно посмотрела на меня, будто я сказала несусветную глупость. – Подарок, – пояснила она.

– Я вижу. С чего вдруг?

– Тю, Любка, так это ж не от меня! – Я сейчас даже выдохнула.

– И?

– Чего «и»?

– Так от кого?

– Кто?

– Ни кто, а что! Подарок, – протянула последнее слово и кивнула головой, чтобы напомнить соседке, что у нее находится в руках.

– Какой подарок? – тут я уже не совсем по доброму на нее глянула. – А! Так это, того.... Ну…

– Ну?..

– Ну… О! – заорала она так, что я даже подпрыгнула.