Заказанный глинтвейн принесли буквально через минуту, и я тут же обхватила стакан ладонями. Украдкой порадовалась тому, что мы не в Рестриче, то есть перчатки носить необязательно, а значит, можно смело погреть руки о тёплую посуду.

Повинуясь примеру спутников, я сделала небольшой глоток горячего напитка и зажмурилась, смакуя привкус корицы. А в следующий миг вздрогнула, потому что из глубины зала донеслось визгливое:

– Дантос! О, ну надо же!

Голос принадлежал женщине, что являлось поводом напрячься и бросить на герцога Кернского настороженный взгляд. И сильно удивиться, обнаружив, что вечно невозмутимого блондинчика прямо-таки перекосило.

Ещё более невозмутимый в таких ситуациях Вернон тоже скривился, но осмыслить данный факт я не успела – ещё секунда, и у нашего столика возникла невысокая немолодая женщина в бордовом платье. Довольно дорогом, но не слишком изысканном.

– Какими судьбами? – вновь взвизгнула она. – Как ты тут очутился?

Дантос уже успел нацепить маску вежливого спокойствия, но не выдержал и поморщился, непрозрачно намекая леди, что кричать не стоит. Тут же поднялся на ноги, отвесил приличный моменту кивок и выдохнул:

– Дилия…

Он точно хотел поцеловать руку, но Дилия оказалась проворней – подскочила, обняла и отскочила обратно. Раньше, чем мы все успели опомниться, повернулась и крикнула в глубину зала:

– Рики, Мори, быстро сюда! Немедленно поздоровайтесь с вашим кузеном!

Вернон тихонечко застонал, а я в оба глаза уставилась на леди. И немного удивилась, действительно отыскав в её чертах некоторое сходство. Вот никогда бы не подумала, что у Дантоса может быть столь… громкая и некорректная родственница.

– Двоюродная тётка, – беззвучно пояснил Вернон. А осознав, что читать по губам таки умею, добавил: – По отцу.

Зная, что в данный момент Дилия в нашу сторону не смотрит, я наморщила нос. Потом уделила толику своего внимания глинтвейну и улыбнулась, когда нас посетили упомянутые кузены.

Они оказались мальчишками восьми и десяти лет. Довольно упитанными и гораздо более молчаливыми, нежели их мать.

Пара минут, и мальчики удалились туда, откуда пришли. Вытянув шею и прищурив глаза, я смогла увидеть встречавшего их за столиком мужчину. Судя по одежде и манере держаться – гувернёра.

Данный момент навёл на мысль о вдовстве, но Дилия догадку опровергла.

– Их отец предпочёл остаться дома, – с подчёркнутым неудовольствием сообщила она. – Совсем внимания детям не уделяет!

За этим заявлением последовал короткий, но ёмкий рассказ, из которого большей части ресторанного зала стало известно, что едет благородное семейство не куда-нибудь, а в столицу. Что Дилия намерена приобщить детей к прекрасному – протащить по всем музеям, начиная с Императорского и заканчивая Музеем старинного кружева. Непременно сводить в Большой императорский театр – там к зиме какую-то детскую постановку обещали. А также отвести на публичные смотры Императорского же полка.

Кажется, мальчишки жаждали лишь последнего, но баронессу Ротинис эта мелочь не интересовала. Такая малость, как косые взгляды и попытки герцога Кернского прервать её речь, – тоже. Она… говорила безостановочно и быстро. А в конце своего словоизлияния, когда все уже понадеялись выдохнуть и расслабиться, широко улыбнулась и заявила:

– О, Дантос! Как всё-таки хорошо, что мы тебя встретили! Несколько недель назад я посылала тебе письмо, но ответа так и не получила. Ты ведь позволишь нам с мальчиками пожить в твоём особняке, правда?

Ровно в этот момент я делала очередной глоток глинтвейна.