|
Перехватить налетчиков удавалось не всегда. К чести ляхов следовало признать: людей они не резали. Наверное, потому, что угоняли исключительно своих – тех, кто тянулся за вольной жизнью в Галич. Узнав, что тамошний князь не обижает смердов, дает землю и житло, а дань требует божескую, хлопы снимались и уходили. Ляшским боярам такое не нравилось. Они считали, что вправе вернуть своих, и не на шутку обижались, когда им говорили, что это не так. Договор позволял Ивану преследовать налетчиков, но князь знал: король и воеводы рейдам потворствуют. Кому хочется, чтоб смерды оставили земли? Облегчить же участь хлопов, не драть с них три шкуры, ляхи не желали. Вот и гоняйся за ними! Граница длинная, у каждого брода заслон не выставишь…
Было еще обстоятельство, мешавшее Ивану решиться на казнь. Мацько ему нравился. Спасая племянника, лях решился на безнадежную атаку, а после предложил свою жизнь взамен. Только принять его жертву нельзя. Королю не понравится казнь воеводы. Иван подошел к дубу и опустился на корточки. Мацько встретил его хмурым взглядом. – Хочешь, отпущу вас – и без выкупа? – Что потребуешь? – насторожился лях. – Вот он, – Иван указал на Збышко, – поклянется паном Езусом и Маткой Боской не ходить более в мои земли. – Чтоб я! Схизматику!.. Збышко не договорил: Мацько с размаху саданул его локтем в бок. Юноша охнул и замолк. – Крепко любишь! – усмехнулся Иван. – У меня более никого, – вздохнул лях. – У самого женки не было, а его родители померли. Один наследник, да и тот дурнем вырос. Згода, князь! Что еще? – Дашь клятву служить мне. Лях набычился. – Я присягал королю! – Так я не прошу, чтоб изменял. Король поставил тебя в порубежье, чтоб ты его защищал. Так? Мацько кивнул. – Вот и защищай! Пусть никто без дозвола не ходит – как к вам, так и ко мне. Воевода задумался. – Буду платить! – добавил Иван. – Десять гривен. В год. – Сто! – возразил Мацько. Иван усмехнулся. – За сто я половцев найму – целую орду. Они с такими, – Иван кивнул на Збышко, – и без смоков справятся. Возьмут луки и превратят в ежиков. – Призовешь поганых? – удивился Мацько. – Почему нет? – пожал плечами Иван. – Они, по крайней мере, земли мои не зорят. – Пятьдесят! – сказал Мацько. – И плата – вперед! – Двадцать – и не гривной больше. – И корм моим воям! – Ладно! – согласился Иван, подумав. – Но вперед не дам. Весь нашу сыновец твой спалил – считай это за виру. А к Рождеству приезжай: будет плата. Мацько, поколебавшись, кивнул. Иван протянул ему руку, помогая подняться, но Мацько вскочил сам – легко, как юноша. Иван сделал знак. Подбежавший Жбан снял путы с рук Збышко. Дядя и племянник прошли к кресту, где, встав на колени, произнесли обещанную клятву. Мацько подвели его вороного жеребца, вернули меч и шлем. Затем подогнали освобожденных слуг. Об оружии и коне Збышко не заикнулся – все еще не мог поверить, что избежал смерти. Кивнув князю на прощание, Мацько запрыгнул в седло и тронул каблуками бока вороного. Обезоруженный отряд поспешил следом. – Пропали сапоги! – вздохнул Жбан, провожая ляхов сожалеющим взглядом. – Надо было сразу содрать! Горевал он, впрочем, недолго. Спустя короткое время во главе небольшого отряда Жбан скакал вдоль повозок, пересекавших реку. Сверху кружил смок. |
