Может быть, она еще не пришла в себя после страха, испытанного во время грозы? Или ей нужен был мужчина, который помог бы ей пережить ночь? А может, она тосковала по Клифтону, как сам лорд Эдмонд тосковал по Фелисити? Или она чувствовала себя обязанной отблагодарить его за то, что он заботился о ней в Воксхолле? А может, просто она почувствовала к нему сексуальное влечение?

Лорд Эдмонд снял с себя рубашку, сбросил ботинки, но брюки после короткого раздумья все же решил оставить.

Что касается его самого, то он не смог бы объяснить, зачем привез сюда леди Монингтон. В этом доме она явно была не к месту, как ангел в аду. Лорд Эдмонд мрачно усмехнулся удачному сравнению и, обежав взглядом комнату, выдержанную в красных тонах, и особо отметив алый балдахин над кроватью, впервые подумал о вульгарности ее обстановки.

Зачем же все-таки он привез сюда эту женщину? Чтобы выяснить, будет ли она такой же страстной теперь, когда гроза миновала? Чтобы утешиться после потери Фелисити? Чтобы" отомстить осуждавшему его великосветскому обществу, вступив в связь с одной из самых добропорядочных хозяек его салонов, которая слыла добродетельной, несмотря на ее роман с Клифтоном? Чтобы наказать себя презрением, которое он ожидал почувствовать с ее стороны, когда экипаж подъехал к его дому?

На все эти вопросы лорд Эдмонд не мог ответить. Из туалетной комнаты леди Монингтон вышла, как и прежде, полностью одетая, ее волосы были тщательно расчесаны, щеки горели; она казалась совсем маленькой, тоненькой и абсолютно не подходящей для этой комнаты. Закрыв за собой дверь, она с любопытством осмотрела комнату, а затем смерила взглядом лорда Эдмонда с головы до ног, но он не почувствовал в этом взгляде и намека на презрение.

– Вам подали чай?

– Да, благодарю вас.

«Иди сюда», – готов был сказать он, но, проглотив свое приказание, сам пересек комнату и подошел к Мэри, наблюдавшей за его приближением. И в этот момент очень своевременная отдаленная вспышка молнии на мгновение осветила комнату.

– Это далеко отсюда, – успокоил он Мэри.

– Да.

Лорд Эдмонд уверенно обнял ее и, нащупав на спине пуговицы, начал их расстегивать, а она стояла, не шевелясь и не поднимая глаз. Справившись со своей задачей, он спустил с ее плеч вечернее платье вместе с бретельками нижнего белья, и ее одежда, шурша, упала на пол. Опустившись на одно колено, он скатал ее шелковые чулки, и Мэри, подняв поочередно обе ноги, позволила ему снять их с себя вместе с туфлями, а затем отступила на шаг от своей одежды.

Ее тело нельзя было назвать сексапильным, но оно было удивительно пропорциональным: маленькая упругая грудь имела приятную форму, талия была тонкой, а бедра относительно широкими, ноги стройными и красивыми, хотя и недлинными. Взяв в ладони ее грудь, лорд Эдмонд прижал к соскам большие пальцы и держал их там, пока не почувствовал, как под ними затвердевают бугорки, а когда он стал поглаживать эти бугорки, Мэри вздернула подбородок и закрыла глаза.

Лорд Эдмонд на руках отнес Мэри в постель и, сбросив с себя оставшуюся одежду, лег с ней рядом. Он языком знакомился с ее ртом, и, к его удивлению, она отвечала ему тем же, так что он был вынужден впустить ее язык к себе в рот и ласкать его там.

– M-м, – пробормотал лорд Эдмонд. – Как тебе больше нравится, Мэри? Может быть, у тебя есть какие-то особые пожелания?

Открыв глаза, она долго смотрела на него, словно тщательно обдумывала ответ.

– Медленно, – наконец произнесла она, – я люблю медленно.

– С неторопливыми играми до того? – поинтересовался лорд Эдмонд, не отрываясь от ее полураскрытого рта. – Или ты любишь, чтобы главное происходило медленно и долго? – Он снова поцеловал Мэри.

– И то и другое, – последовал ответ после еще одной долгой паузы.