Выглянув на улицу, я прищелкнул пальцами, и рядом немедленно оказался паренек со стопкой газет, из сумки на его боку торчали сатирические журналы.

– «Атлантический телеграф», – попросил я, решив ознакомиться с последними новостями.

Малец протянул запрошенную газету, получил монету в десять сантимов и зашагал по улице, громогласно оповещая прохожих:

– Штормовое предупреждение! Надвигается ураган! Отменены полеты дирижаблей на материк! Подрыв анархистами полицейского броневика! Читайте подробности! Кровавая акция и штормовое предупреждение!

Я вернулся за стол и принялся листать газету в ожидании заказа, но ничего нового по Прокрусту в газете не оказалось, по-прежнему одни лишь слухи и сплетни. Ньютон-Маркт упорно хранил молчание.

Принесли кофе, вафли с хрустящей корочкой и два шарика пломбира, политые кленовым сиропом. Я без всякой спешки перекусил, пролистал газету – ураган ожидался со дня на день, а потом просто сидел и пил кофе.

Но уже не бездельничал, нет. Обдумывал дальнейшие действия и просчитывал возможные ходы оппонентов. Нападения малефика-душителя в ближайшее время опасаться не приходилось – зачем я ему? – а вот банда сиятельных была настроена всерьез. И совсем не обязательно, что грядущая активность Бастиана Морана заставит их залечь на дно. Он и сам может работать на них.

Паранойя? Вовсе нет. Разбитый затылок и ожоги от ударов электрическим током на руках и ногах ясно свидетельствовали о том, что до настоящей паранойи в моем случае еще очень и очень далеко. Так, легкое недоверие к окружающим.

Я расплатился и направился в библиотеку, там потратил какое-то время на оформление читательского билета и принялся листать подшивки старых газет. Искал любое упоминание о мертвецах с характерными отметинами на шее, но в криминальной хронике за последние пять лет о подобных случаях не упоминалось. Елизавета-Мария оказалась права – вампиры обходили Новый Вавилон стороной. А если нет, то чертовски хорошо прятали следы своих злодеяний.

Убив впустую несколько часов, я бросил взгляд на циферблат хронометра и заказал несколько книг по становлению Второй Империи. Но меня ждало разочарование: хоть о великих братьях Ри, императоре Клименте и Эмиле, его бессменном канцлере, и был написан не один десяток пухлых томов, ничего полезного из них почерпнуть не получилось.

Везде излагались те или иные вариации официальной версии о поднявших восстание против тирании падших борцах за свободу и справедливость, и если личность императора еще становилась предметом всесторонних биографических исследований, то младший брат всегда оставался в тени старшего. Даже на посту канцлера он являлся не слишком публичным человеком, а после скоропостижной кончины о великом герцоге Аравийском и вовсе просто забыли. Полагаю, не последнюю роль в этом сыграла неприязнь со стороны вдовствующей императрицы.

Одно можно было сказать совершенно точно: из тех, кто наряду с братьями Ри принимал участие в восстании, в живых остались считаные единицы. Их поколение ушло. Заставших Эмиля Ри на посту канцлера было несравненно больше, но вряд ли мне удалось бы отыскать кого-либо, посвященного в его тайны.

А с алюминиевой шкатулкой с руной молнии на крышке точно была связана какая-то страшная тайна.

«Из уважения к Эмилю Ри…»

Какого черта тот сиятельный имел в виду?

Какое еще уважение? При чем здесь это?

И я отправился в магистрат, так и не найдя ответов на мучившие меня вопросы.