Вскоре после отъезда отца она заметила, что отношение окружающих к ней изменилось. Ее родственники и друзья были непреднамеренно добры к ней: в конце концов ведь лейтенант Фремонт выехал со славной миссией, никто лучше его не знал, как командовать экспедицией и благополучно привести ее назад, и, хотя год разлуки был неизбежно тягостным, подобную судьбу разделяли многие жены. К началу февраля она заметила, что ее родственники чрезмерно нежны с ней, а некоторые из друзей отца чаще, чем в прошлом, посещают ее, приносят подарки и охотно беседуют.

Она спрашивала себя: «Почему обо мне так заботятся? Что побудило их изменить свое отношение?» Она вчитывалась в газетные строчки, желая найти сообщения с Тихоокеанского побережья в Вашингтон и Нью-Йорк, предназначенные для основных публикаций в газетах. Она задавала косвенные вопросы, но родственники и друзья уклонялись от ответа. Будучи не в состоянии выносить появившуюся в ней тревогу, она посетила своих двоюродных сестер Брант и умоляла их сказать, что им известно из неведомого ей. Но в их глазах она заметила то же самое желание уйти от ответа, какое было у отца. Они пытались утешить ее, и она почувствовала, что поймана в ловушку доброго заговора.

Вернувшись в этот полдень домой и проходя по нижней гостиной, она обратила внимание на свое отражение в прямоугольном зеркале над камином. Что-то притягивало ее к зеркалу. В осенние месяцы, когда она сильно тревожилась, то замечала, как выступала в уголке рта небольшая припухлость. Когда же тревожное настроение рассеивалось, пятнышко постепенно исчезало. Ныне же, глядя в зеркало, она увидела, что пятно появилось вновь и его размер увеличился.

«Это моя отметка короля Георга, — подумала она, — как отметка на лбу бабушки Макдоуэлл».

Из лабиринта ее мозга вырвалась мысль: «Они думают, что мой муж мертв!» Для сомнений не оставалось места: даже ее отцу, приехавшему на Рождество, было известно, что поступили плохие новости. Она не думала, что эти люди располагают достоверными фактами. Однако каким-то образом с Запада поступило сообщение, что лейтенант Фремонт в трудном положении. Но откуда это пришло? И как ей выяснить, о чем идет речь?

Если Джон умер, тогда для нее умер весь свет. Она вспомнила историю бабушки Бентон: ей было всего тридцать лет, когда умер ее муж. Молодому Тому не разрешали три месяца видеться с матерью. Он помнил ее красивой синеокой женщиной, когда же вновь увидел ее, перед ним предстала не та живая молодая женщина, какую он знал, а худая седая леди.

Никто лучше Джесси не знал, что Бентоны влюбляются лишь один раз.

Наконец она встретила старого зверолова, не способного обмануть ее. Он сказал, что из Орегона пришло сообщение, что лейтенант Фремонт, благополучно добравшийся со своей группой до Колумбии, совершил опасный переход из Колумбии к реке Траки, на восток от гор Сьерры. Он пренебрег предупреждениями индейцев о невозможности преодолеть горы Сьерры, стал пробиваться вперед, попал в снежный буран и куда-то исчез. Из Калифорнии не поступало сообщений о том, что он прибыл к капитану Саттеру; прошло так много времени, что вряд ли он жив и здоров.

Находясь в разлуке с мужем десять месяцев, Джесси считала, что ей досконально известно, как действует механизм одиночества. Она вообразила, что у одиночества зримый образ, что, познав его худшую форму, она сразу узнает своего врага при его появлении и у нее найдутся средства противостоять ему. Но она обнаружила, что одиночество — многоголовый монстр вроде гидры, который не появляется дважды в одном и том же облике и одной и той же форме, не поддается обману и возникает в неожиданных местах и в неожиданное время, как раз в тот момент, когда появляется некоторое чувство облегчения. Он мог появиться, например, при чтении и сделать невыносимым превосходный отрывок прозы. Он мог наброситься в момент умывания лица или расчесывания волос; в таком случае гребень падал на пол, а мыло выскальзывало в таз, отображение в зеркале становилось безжизненной маской.