«Дело в том, приятель, что ты хотел бы, чтобы Литчфилд выглядел встревоженным… Но, что еще хуже, тебе хотелось бы видеть его виноватым».

Вполне возможно, что это так, вполне может быть, что Карл Литчфилд первосортный мужик и доктор-чудотворец, но все же получасом позже Ральф снова звонил в приемную доктора Литчфилда. Он объяснил девушке с сексуальным голосом, что, перелистав свой календарь, понял, что не сможет прийти во вторник в десять утра, так как у него уже назначена встреча на этот день, а он об этом совершенно забыл.

— Память стала подводить. — Ральф виновато кашлянул.

Регистратор предложила записаться на два часа в следующую среду.

Ральф обещал позвонить позже.

«Какой же ты лгунишка, — корил он себя, положив трубку и снова устраиваясь в кресле. — Ведь ты не собираешься обращаться к нему».

Именно такое решение Ральф и принял. Конечно, доктор Литчфилд не потеряет из-за этого сон; скорее всего, он вообще не помнит Ральфа одним старым чудаком меньше, вот и все.

«Хорошо, но что же ты собираешься делать со своей бессонницей, Ральф?»

— Полчаса сидеть неподвижно, слушая классическую музыку, — ответил он вслух. — Надо только купить подгузники для естественных позывов природы. Рассмеявшись, Ральф неприятно удивился. В своем смехе он уловил истерические нотки, так не понравившиеся ему, — если уж говорить честно, это было ужасно. Потребовалось время, прежде чем он смог успокоиться. Ральф намеревался последовать совету Гамильтона Дейвенпорта (слава Богу, пока он вполне может обходиться без подгузников), как ранее он уже перепробовал многие методы добросердечных знакомых. Он вспомнил о своем первом bona fide <Добросовестный, настоящий (лат.)> народном методе ( a-." улыбнулся.

Это было идеей Мак-Говерна. Однажды вечером тот сидел на веранде и, увидев Ральфа, возвращавшегося из «Красного яблока» со спагетти и соусом, многозначительно взглянул на соседа, поцокал языком и скорбно покачал головой.

— И что это значит? — поинтересовался Ральф, усаживаясь рядом. На улице маленькая девочка в джинсах и широкой, не по размеру белой футболке прыгала через скакалку, напевая что-то в сгущающихся сумерках. — Это значит, что ты выглядишь загнанным, тощим и увечным, — отчеканил Мак-Говерн. Большим пальцем он сдвинул панаму на затылок и еще пристальнее взглянул в глаза Ральфа. — Ты по-прежнему плохо спишь? — Помолчав несколько секунд, Мак-Говерн снова заговорил, и теперь голос его звучал с абсолютной — почти апокалипсической — убежденностью. — Виски — вот ответ, — провозгласил он.

— Прости, я не совсем понимаю…

— Ответ на твою бессонницу, Ральф. Я не утверждаю, что ты должен купаться в нем — такой необходимости нет. Просто смешай столовую ложку меда с половиной рюмки виски и выпей за пятнадцать — двадцать минут перед сном. — Ты думаешь? — с надеждой спросил Ральф.

— Лично мне это помогло. После сорока у меня возникли большие проблемы со сном. Оглядываясь сейчас назад, я думаю, что это был кризис переломного момента — полгода бессонницы и год депрессии на мою лысую голову.

Хотя во всех прочитанных Ральфом книгах утверждалось, что спиртное, несмотря на его ложную популярность, отнюдь не панацея от бессонницы — иногда проблема даже обостряется, — Ральф все равно попробовал.

Он никогда не был любителем спиртного, поэтому половину рюмки, рекомендованную Мак-Говерном, уменьшил до четверти, но спустя неделю без ощутимых результатов от четверти перешел к целой рюмке… А затем и к двум.

И когда как-то утром Ральф проснулся в четыре двадцать две утра с головной болью и неприятным привкусом виски во рту, он понял, что впервые за последние пятнадцать лет страдает похмельем.