Рид порывисто вздохнул, подняв руку к вырезу кофточки. В следующее мгновение пуговицы были расстегнуты, и полы блузки широко распахнулись. Его голова опустилась к груди, вздымавшейся под тонким кружевом бюстгальтера. Его дыхание обдало теплом соски, скрытые атласной тканью, и заставило их сжаться в тугие комочки. Она выгнула спину, чтобы быть еще ближе к нему, почувствовать ослепительный блеск солнца своими веками, чтобы ощутить, как разливается по всему телу волна наслаждения.

Внезапно они услышали хруст, словно чья-то нога наступила на ворох сухих листьев. И в ту же секунду Рид крепко, почти до боли, прижал Камми к себе. А через миг она обнаружила, что он выпустил ее из рук, — полы блузки так и остались распахнутыми. Не успела Камми перевести дыхание, как Рид гибким движением поднялся, усадил ее на свое место, а сам приготовился отразить любой неожиданный удар.

Камми съежилась, по телу пробежал озноб. Откинув со лба прядь, она выглянула из-за спины Рида.

На поляну вышел парнишка лет семнадцати-восемнадцати и остановился в нескольких метрах от них. На шее у него болтался бинокль, а рука сжимала ружье. Растерянность и удивление на его лице уже в следующее мгновение сменились насмешливой, понимающей улыбкой.

— Какого черта ты здесь шляешься? — раздраженно, почти с угрозой спросил Рид. — Эта земля является частной собственностью. Проваливай, да поживее.

Парень покраснел, нерешительно шагнул назад, споткнулся, чуть не упал, потом повернулся и рысцой затрусил к лесу. Еще несколько минут до них доносился удалявшийся треск сучьев. Вскоре все стихло, и слышен был только тихий шепот листвы.

Рид облегченно вздохнул и расслабился, взъерошив себе волосы.

— Это была моя ошибка, — безжизненно произнес он.

— Да. — Камми была вынуждена признать, что следовало поступить по-другому.

Улыбка и непринужденное приветствие могли бы сгладить неловкую ситуацию. Резкий приказ убираться вполне мог вызвать негодование и озлобление у парня, а кроме того, возможно, представил их уединение в несколько ином свете, чем это было на самом деле. Если слух до вечера не облетит весь город, свершится чудо. Камми не была уверена, сможет ли вынести еще одну неприятность, грозящую обрушиться ей на голову в довершение всех бед.

— Я сглупил. — Рид отвел взгляд и стал всматриваться куда-то в просвет между деревьями. — Как ужасно, что я впутал тебя в такую историю.

— Это сделал не ты, — отозвалась Камми и закрыла глаза. Через секунду она снова их открыла, а Рид, повернувшись, встретил полный отчаянной решимости взгляд. — Так что там с Нью-Йорком? Когда выезжаем?

Глава 16

Нью-Йорк всегда восхищал Камми. Хотя, если разобраться, многое не нравилось ей в этом городе: густой тяжелый воздух, который, казалось, только что выпустили из себя миллионы легких; грязные, покрытые сажей стены домов, среди которых человек, осмелившийся нарядиться в цветное, а не в черное или серое, выглядел отчаянным оптимистом; уродливые великаны из стекла и бетона, закрывавшие небо. И в то же время бурлящая необъятность города, обещавшая что-то невероятно чудесное, приводила Камми в восторг. Остроумие и чувство юмора жителей Нью-Йорка, бесцеремонность и раскованность, их вечная гонка за жизнью задевали в ней какие-то глубинные струны, будоража естество. Камми считала, что слова Ле Корбюзье точнее всего передавали ее ощущения Нью-Йорка — «катастрофа, которую злая судьба обрушила на мужественных и уверенных в себе людей, но катастрофа прекрасная и величественная».

В свой первый день пребывания в Нью-Йорке они решили просто отдохнуть. Взяв в «Ла Гвардия» такси, они прямиком направились в «Рузвельт». Камми любила этот отель за расположенность в центре и схожесть с новоорлеанским «Фермоном». Потом они сделали предварительный заказ на билеты в театр и ужин в «Ле Перигоре» и отправились погулять, чтобы размять уставшие после долгого полета мышцы и насладиться сутолокой улиц.