|
— Погоди, это надо записать! Я на ходу не умею! Вальдемар остановился ровно в дверях вокзала, и пока его толкали и пихали, ойкал, но набивал фразу в телефон. — Начинаю вводить в текст элементы хоррора, — поделился он радостью, потирая ушибленное плечо. Наталья Андреевна глупо хихикнула. — Специально для слабо-чувствительных? — уточнил Ян. — Чтобы ты ни говорил, всё-таки Ойген — твоя целевая аудитория! — Хватит говорить глупости, — голосом старой учительницы сказал Вальдемар. — Ойген и театр ортогональны. — Ой! — испугалась Наталья Андреевна. — Это кто вас таким выражениям научил? — У них на Остендштрассе нездоровый климат, — объяснил Ян. — Флюиды ортогональности растворены в воздухе. — Я вот сейчас уеду, — предупредил Вальдемар, — и вы лишитесь шанса узнать про хоррор в водевиле и оперетте! — Давай уже! — Ян махнул рукой: всё равно же прочитает! Вальдемар искренне оживился — хотя, казалось бы, куда же ещё-то? — Ну, исключительно в виде примера: Как в трясину — в смятенье, ведь знает любой: Твои страхи как тени идут за тобой. Как десерт подаются кошмары на блюде: Паутинная ночь и стеклянные люди. Он оживлял ритмичную и громогласную декламацию широкими взмахами рук. Потоки пассажиров огибали его по широкой дуге — попасть под аккомпанирующую руку поэта никого не прельщало. Интересно, а есть ли такая наука — человекодинамика, подумал Ян. О движении толпы — как аэродинамика или гидродинамика, только относительно перемещающихся людей. Как правильно входить в метро в час пик, как двигаться вдвое быстрее средней скорости потока. Яну хотелось отвлечься, соскочить на любые посторонние размышления — потому что мрачные глупые стихи опять взбаламутили в нём холодный осадок, донный ил событий последних дней. Ян сглотнул комок в горле. — А у тебя разве пьеса в стихах? — Что значит «пьеса»? — возмутился Вальдемар. — У меня, что, только одна пьеса? — Есть ли у вас план, мистер Фикс? — вспомнил Ян когда-то любимый мультфильм. — Что за «стеклянные люди»? — улыбаясь, немножко резко спросила Наталья Андреевна. — Так… э-э… — Вальдемар бросил взгляд на угрожающе шевелящего бровями Яна, и быстро скорректировал ответ. — Примитивная рифма к «на блюде». Да и вообще — часто ли творец знает, что творит? Он, подмигнув, пожал Яну руку и перешагнул с перрона в вагонный тамбур. — Оставляю вас не по своей воле, но лишь в силу неблагоприятно сложившихся географических обстоятельств! Франкскую крепость нельзя надолго оставлять без присмотра — обветшает! — Было приятно… — Наталья Андреевна шутливо помахала ему кончиками пальцев. — Хорошо, что вы первая об этом сказали! — расплылся в донжуанской улыбке Вальдемар. — А то я всё стеснялся и никак не мог подобрать слов для достойного выражения схожей идеи… Поток его красноречия смогли прервать только сомкнувшиеся двери поезда. Вальдемар прижался лбом к стеклу и, пока состав начинал набирать ход, ещё успел показать экспрессивную пантомиму: Наталье Андреевне — о том, что Ян — отличный парень и лучший гид в окрестностях, не теряйте времени и путешествуйте до упаду, тут полно всего интересного; Яну — дежурное пиши-звони-не-пропадай, а также будь молодцом, веди себя хорошо; и им обоим — хорошо вам, остаётесь тут, а я, несчастный, уезжаю! * * * На обратном пути Наталья Андреевна взяла Яна под руку и поймала ритм его шага. Когда они вышли из вокзального здания, у неё зазвонил мобильный. |
