— Камикадзе недоделанный! — тихонько возмущалась, измельчая зелень. — Я тебе устрою…

Взяв тарелки, обернулась, не ожидая подвоха, и столкнулась со смешливым взглядом. Язык будто присох к небу. Даже знать не хочу, что он слышал.

Стряхнув оцепенение, сделала шаг к столу.

— Я не слышала, как ты пришел.

— Привыкай. Я всегда за твоей спиной.

Он еще и угрожает! Определенно давно здесь сидит, если не с самого начала. Ну и пусть! Я не фея с крылышками, чтобы строить из себя святую благодетель!

Мне, конечно, нужны деньги, но отрабатывать их с искусственной туповатой улыбкой влюбленной дуры я не собираюсь. Хотел бы безмозглую куклу, приплатил бы в другом заведении, а тут… Чего желали, то и получили. Заберите, распишитесь, не вляпайтесь.

— Тебе чай или кофе? — спросила, расставляя тарелки.

— Кофе. Черный.

Разложив яичницу по тарелкам, взяла зелень и половинки помидорок. Всего секунда, а его мужская пища превратилась в красно-зеленое произведение искусства. Жаль не нашла в холодильнике кукурузу, тогда бы завтрак точно отбил у него голод. Весь.

— Это что? — смотрел на меня таким взглядом, словно желал придушить прямо здесь и сейчас.

Вооружившись самым большим ножом, который только обнаружился на кухне, обескураживающее улыбнулась, чувствуя себя сумасшедшей:

— Жирное, а тем более жаренное нужно есть со свежими овощами и зеленью, иначе твой желудок долго не протянет, — так всегда говорила мне мама, а я лишь повторила ее слова, пришедшиеся как нельзя кстати.

Ожидаемый гнев не пришел. Мужчина спокойно приступил к еде, хоть лицо его и кривилось с нездоровой периодичностью. Ладно-ладно, это только начало.

Поставив на стол две кружки с чаем, наконец-то присела сама. Безумно люблю черный чай с лимоном и четырьмя кусочками сахара. Могу пить его весь день хоть летом, хоть зимой, невзирая на погоду. Только писать потом хочется, но это мелочи.

— Знаешь, я не умею готовить кофе и не знаю, как запускать кофемашину, поэтому из моих рук тебе придется эти две недели пить только чай, — все же внесла я ясность, завидев, как у мужчины дернулось веко.

Черт, только бы не переборщить, а то я так и до вечера не доживу. Мало ли, может, он совсем ненормальный? Нет, понятно, что он и так не нормальный, но вдруг прям псих? Чувство самосохранения временно одержало победу над мстительностью.

Взяв кусочек хлеба, отломила мякиш и посыпала его солью. С детства любила так есть. Обмакивать в желток и наслаждаться вяжущим вкусом. Его Величество Царь все продолжал сканировать меня тяжелым взглядом, вынуждая ощущать смятение.

— У меня что, укроп в зубах застрял? Ты на меня так смотришь.

Молчал. То ли собирался с мыслями, то ли просчитывал, как лучше меня прибить и как избавиться от тела. Не могла расшифровать эмоции, но мужчина все же заговорил:

— Знаешь, я предпочитаю секс перед завтраком, обедом и ужином. А перед сном — минет.

Кусок хлеба застрял в горле. Кашляя как припадочная, прикрывала рот рукой, не желая, чтобы что-то оттуда ненароком вывалилось. Например, моя челюсть — от потрясения. Быстро схватив кружку, осушила ее наполовину. Это что сейчас было? Непривлекательное будущее или месть?

— Постучать тебя по спинке? — вопросил с игривой улыбкой.

И вот как понять, издевается он или нет?

Вытирала салфеткой бегущие по щекам дорожки слез, жалея в этот момент только об одном: надо было пересолить чертову яичницу!

Только хотела съязвить и даже открыла рот, но не успела.