Переговоры с Францией продвинулись настолько, что Россия 31 декабря 1756 года присоединилась к Версальскому договору и образовала вместе с Австрией и Францией антипрусскую наступательную коалицию. Версаль пытался было исключить из договора с Россией обязательства по Турции, но Бестужев, в данном случае поддержанный Воронцовым и Шуваловыми, настоял на этом условии, заявив, что без casus foederis для Турции договор для России будет иметь значение «листа чистой бумаги». Русские на сей раз выступили единым фронтом, и Дуглас подписал договор в том виде, как его предложил Бестужев.

Но в Париже были возмущены самовольными действиями своего эмиссара, и Людовик XV лично обратился к Елизавете с предложением отказаться от конвенции в том виде, как она была подписана Дугласом. Польщённая этим призывом Елизавета сдалась, и Бестужев и Воронцов были вынуждены в присутствии Дугласа разорвать документ, вызвавший бурю возмущения в Версале и столько препирательств между обеими сторонами. Всё это канцлеру вряд ли нравилось, но что он мог сделать?

Справедливости ради следует, однако, признать, что новая антипрусская коалиция в целом соответствовала духу антипрусской внешней политики России, проводимой на протяжении последних лет Бестужевым. Восстановление отношений, а теперь и союза с Францией привело Россию снова лицом к лицу с сильной военной державой Фридриха II. Так что ничего принципиально нового Шуваловы и Воронцов не изобрели, они просто исключили из процесса формирования внешней политики ненавистного им Бестужева-Рюмина.

Наступательный российско-австрийский союз был заключён 22 января 1757 года. Австрия, согласно договору, выплачивала России два миллиона флоринов субсидий, хотя Бестужев просил четыре. Россия обязалась выставить против Пруссии 80-тысячную армию и флот с 15–20 линейными кораблями и 40 галерами. Спустя 3 месяца к коалиции присоединилась Швеция, обязавшаяся воевать против Пруссии вместе с Россией. Привлечь Швецию к антипрусской коалиции было нетрудно: ведь в ней участвовали французы, а уж они постарались нарисовать шведам соблазнительные картины возвращения потерянных во время Северной войны германских территорий.

Говоря о тяжёлом положении Бестужева, надо упомянуть, что кроме партии Шуваловых — Воронцовых оживились не только все его старые враги, но появились и новые, включая союзников-австрийцев. Австрийский посол Й. фон Бернес в конце 1758 года предложил союзным дворам организовать нечто вроде коалиции, дабы «или низложить Бестужева, или заставить его принять систему императрицы», то есть профранцузскую линию Шуваловых-Воронцовых. Правда, хитрый и осторожный австрийский канцлер Кауниц на все предложения подобного рода отвечал, что какой бы ни был канцлер, его необходимо сохранить. По всей видимости, он видел в нём сильный антипрусский заряд, символ надёжности, залог стабильности и безопасности.

Вражда с Шуваловыми и Воронцовым заставила Бестужева давно искать сочувствия и дружбы в окружении великой княгини Екатерины Алексеевны. Как сообщает в своих записках А.И. Тургенев, канцлер от самой Екатерины ещё до рождения у неё наследника «сведал, что она с супругом своим всю ночь занимается экзерсицею ружьём, что они стоят попеременно у дверей, что ей занятие это весьма наскучило, да и руки и плечи болят у неё от ружья. Она просила его сделать ей благодеяние уговорить великого князя, супруга её, чтоб он оставил её в покое, не заставлял бы по ночам обучаться ружейной экзерсиции…».