Наконец, в апреле 1759 года состоялся приговор.

Его обвинили в том, что он старался вооружить великого князя и великую княгиню против императрицы; что он не выполнял письменных высочайших указов и мешал их исполнению; что, зная о намерениях Апраксина отвести армию в тыл, не донёс о том государыне, а вместо того хотел исправить дело сам, приплетя «в непозволенную переписку» такую персону, «которая не должна была принимать участия», то есть Екатерину, чем «нечувствительно в самодержавное государство вводил соправителей и сам соправителем сделался».

Е. Анисимов справедливо считает, что Бестужев, вмешавшись в придворную интригу о престолонаследии на стороне великого князя Петра Фёдоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны, совершил серьёзную ошибку. Но, с другой стороны, сведения о том, что Елизавета и «братья-разбойники» Шуваловы задумали лишить великого князя права престолонаследия, выслать его с женой обратно в Голштинию, а на трон возвести их сына Павла, не оставляли им иного выбора, как попытаться помешать таким планам, а ставка на них канцлера, с учётом плохого состояния здоровья Елизаветы, была вполне реальным и здравым шагом. Плохо, конечно, что в эту интригу был замешан английский посол Уильяме. Спустя 44 года англичане приложат свою «тяжёлую» руку к свержению сына Петра Фёдоровича.

В качестве наказания комиссия назначила Бестужеву смертную казнь отсечением головы. Однако государыня-императрица проявила милость и приказала отправить его в ссылку в подмосковное имение Можайского уезда, которое бывший канцлер назвал Горетовом. За ним последовала его жена и единственный сын Андрей. В манифесте о преступлениях бывшего канцлера, в частности, говорилось: «велено ему жить в деревне под караулом, дабы другие были охранены от уловления мерзкими ухищрениями состарившегося в них злодея». Бывший канцлер беспрекословно сложил с себя все чины и обязанности и вернул в казну все награды, кроме одной — портрета Петра I.

С Бестужева начали усердно взыскивать долги, которых у него накопилось на целых 120 тысяч рублей. Указом Петра III от 8 февраля 1762 года велено было за долги взять принадлежащее опальному канцлеру имение на Каменном острове, из которого одно только строение «с уборами» было оценено на сумму 26.214 рублей 15 копеек. Указ Петра III, однако, не был приведен в исполнение. 28 июля 1765 года великий князь Павел Петрович с Н.И. Паниным и кавалерами ездил осматривать Каменный остров с целью его покупки, что и было сделано впоследствии.

«Сообщников» канцлера наказали довольно мягко: Штамбке выслали за границу, Елагина — в казанскую деревню, Ададурова отправили в почётную ссылку товарищем губернатора в Оренбургскую губернию, а ювелира Бернарди — на поселение в Казань. Станислава Понятовского отправили обратно в Варшаву — потом Екатерина сделает его королём Польши. Екатерину Алексеевну государыня императрица ночью 23 апреля 1758 года подвергла тщательному допросу, но, как мы знаем, великая княгиня оправдалась, а Елизавета Петровна, сделав вид, что поверила, её простила.

НЕ У ДЕЛ

Среди грома сражений Семилетней войны падение канцлера было встречено в Европе почти без всякого ажиотажа. Одновременно был отправлен в отставку министр иностранных дел Франции Польми. «Вот два министра в опале: Польми в Версале и Бестужев в Петербурге, — писал Фридрих II своему брату. — Мне от этого ни жарко, ни холодно». Конечно, король лицемерил: после падения Бестужева ему стало намного теплее. Впрочем, если смотреть на поединок между русским канцлером и прусским королём непредвзятым взглядом, можно с уверенностью сказать, что победа осталась за Бестужевым-Рюминым.