* * *

Кийотеро Сато, как обычно, проснулся в четыре утра, не дожидаясь милости будильника. Он спал не в постели, а на плетеном татами с маленьким деревянным чурбаком вместо подушки. Его дом представлял собой маленький закуток арендованного чердака над рестораном «Сцечуань». Одно время, когда стремление к роскоши затопило Готэм-Вилледж и начало распространяться в Чайна-Таун, некоторые старые чердаки были вычищены и восстановлены, а затем переоборудованы в новомодные резиденции с отполированными деревянными полами, современными ванными и кухнями со встроенными в стены и мебель холодильниками, плитами, комбайнами, моющими машинами и т. д. Но охотникам за комфортом не удалось покорить Чайна-Таун, и они перебрались на более зеленые пастбища соседних кварталов, таких как Ковентри, и Манчестер. Чайна-Таун оставался таким же, как всегда — маленький кусочек другого мира, чужая культура в сердце Готэм-Сити.

Чердак, который Сато снимал у владельцев здания, был одним из немногих отреставрированных, причем, без сомнения, очень артистично одаренной личностью. Пол был выстлан красивым паркетом, а стены являли собой грубую кирпичную кладку, все, за исключением одной, которая во всю длину была отделана панелями красного дерева. Застекленная крыша осталась нетронутой — дизайнер чердака предпочел атмосферу неба глухой покатой стене. А чтобы попасть на свой чердак, Сато пользовался большим грузовым лифтом.

С тех пор как Сато въехал в помещение, он мало что изменил в своем жилище. Чердак идеально подходил для его целей, да и плата была приемлемой. Владельцы здания, которым также принадлежал и расположенный внизу ресторан, сдали ему мансарду очень дешево, Во-первых, из-за уважения к его положению в обществе, а во-вторых, он взялся обучить их детей и персонал ресторана боевому искусству.

За исключением маленького уголка, отделенного ширмой, где он спал, чердак превратили в спортивный зал — додзе «Додзе — место борьбы в школах боевых искусств.». На отделанной деревом стене висели американский и японский флаги, которые разделяла большая картина Бодхидкармы в раме. Ровными рядами расположилось на стене боевое оружие: боккены, сай, нунчаки, сурикены, копья и другое тайное оружие боевых искусств. Доспехи Кендо и подшитые войлоком парусиновые шлемы со стальными прутьями забрал были аккуратно сложены у стены. Сато использовал их не только для обучения искусству Кендо, но и для достижения безопасности при спарринге в полном контакте. Он не признавал такие западные нововведения, как перчатки и бутцы из пенистой резины. С такими «защитными костюмами» можно было серьезно пострадать на тренировках, в то время как сорок фунтов доспехов Кендо и легкие войлочные перчатки не только обеспечивали надежную защиту, но и повышали боевые возможности учеников.

Сато легко, с гибкостью, скрывающей его истинный возраст, поднялся на ноги. Никто в точности не знал, сколько ему лет, а сам он не стремился говорить об этом. Он вообще избегал говорить о своем прошлом. Те немногие сведения, которые были известны о нем его ученикам и соседям были в лучшем случае отрывочны. Он был родом из Окинавы, но жил в Китае. Это все, что было о нем известно. Слухов ходило много, но ни один из них не был достоверным. Уверяли, что он был важным чиновником в одной из провинций, или что он воевал на стороне Японии и сдался в плен одним из последних, или что его нашли на отдаленном Тихоокеанском острове через много лет после окончания войны, или что он был монахом-буддистом, пострадавшим от китайских коммунистов. Но все это были лишь предположения, а Сенсэй Сато, как его звали в квартале, не считал нужным раскрывать свое прошлое.

В действительности, только одно нужно было знать о нем и лишь одно имело значение — он был мастером. Никто правда, не знал, какого ранга, поскольку Сато не носил цветных поясов. Он также не присуждал их своим ученикам.