— Я так и знала! Я говорила этой сумасшедшей Бонни Сью Уэнтворт, что в Майами время на час вперед…

Мой мозг отметил: Бонни Сью!

— Ты знаешь, что Генри в Чикаго? На съезде инженеров или что-то в этом роде. Так что после кино мы поехали в клуб, и я все время говорила ей, что должна вернуться домой, потому что ты должен мне позвонить, но она сказала, что в Майами время на час назад…

— Хорошо, если Бонни Сью сможет отличить день от ночи, — заметил я. — И я не хотел бы, чтобы ты с ней ездила. Нельзя позволять такой легкомысленной женщине водить «тандерберд».

— Но она не вела «тандерберд», Хэррис! Неужели ты забыл, что они его продали?

«Вот так-то, не будь слишком самоуверенным!»

— Ну ладно, к чертям Бонни Сью! Я хочу знать, как ты…

— Хэррис, что за выражения?

— Прости, мой ангел! — сказал я. — Но как ты себя чувствуешь? И как дела в конторе?

— Просто прекрасно! И запомни: я же сказала, что не буду портить тебе отдых служебными делами. Единственно, что важно, это письмо от тех адвокатов в Вашингтоне, насчет радиостанции. Нужно заполнить еще какие-то бланки.

— Понятно, — промычал я. — Это в связи с заявлением об увеличении мощности. Отошли-ка их к Уингарду. Если у него возникнут вопросы, я с ним свяжусь. Но, послушай, ангел, что, если я позвоню тебе еще раз вечером? Я только что проснулся, даже не успел одеться, а перед отъездом в Марафон мне еще нужно встретиться с агентом по продаже недвижимого имущества.

— Чудесно, милый! Буду ждать твоего звонка.

— Скажем, часов в восемь по вашему времени. И миллион раз спасибо за книгу! Очень хорошая книга!

— Обманщик! Держу пари, что ты даже не развернул ее!

— Смотри, как бы ты не проиграла! — Я передернул плечами. — И за «Остров обозрения» — тоже.

— Ах ты мое сокровище! Значит, ты действительно ее листал.

Повесив трубку, я сразу же налил себе еще виски и перевел дух. А я-то еще беспокоился из-за этого ничтожества! Но тут же словно холодная рука мертвеца сжала мне сердце, и я выбранил себя за легкомыслие. «Нельзя быть беспечным!» Конечно, она идиотка, но не забудь, что они были помолвлены. Их объединял целый мир общих переживаний, о которых тебе никто бы не мог рассказать — никто, кроме Мэриан Форсайт! Достаточно одного крошечного шага, достаточно одного неверного слова — и все пропало!

Я посмотрел на часы. Было всего лишь начало первого. С отъездом лучше повременить — по крайней мере до часу дня. Пройдет ровно двенадцать часов с того момента, как я появился в мотеле «Дофин», и дежурить будет другая смена. А от этого может зависеть успех всего нашего плана.

Теперь самое время позвонить Крису!

Я выпил еще немного кофе и извлек из портфеля конверты фирмы «Уэбстер энд Эдкок». Разложив на столе бумагу с данными конца предыдущего месяца, внес некоторые поправки, сверив эту запись с записями последующих операций. Начиная с первого числа этого месяца — примерно после ухода Мэриан — он продал акций «Консолитейтед Эдиссон» на пятьсот долларов и в три приема купил по дешевке акции «Уорвик петролеум» на общую сумму в 10 000 долларов. Они были представлены на американской бирже и куплены по цене от 3,5 доллара до 8,1 доллара. У меня мелькнула догадка, что Крис недоволен этой сделкой.

Мэриан убедила Чэпмена не выжидать, пока цены начнут падать, а переключиться на привилегированные акции и на акции солидных коммунальных предприятий. Но едва за ней закрылась дверь, как он пустился в денежные спекуляции.