– Ты чего так рано?

Я криво улыбаюсь:

– Тяга к знаниям.

– Тебе в этом не жарко будет? – учитель кивает на мою форму. Спортивные штаны и лонгслив.

– Способствует похудению, – вяло отзываюсь я.

Сил сегодня нет ни на что. Особенно на вранье. Но физрук принимает все за чистую монету:

– Вот вы, девчонки, сумасшедшие, все худеть вам надо. Еле дышит, а все туда же.

– Нормально я дышу. Да вы не переживайте, я же шучу. Просто все остальное в стирке.

Да, так куда правдоподобнее. Молодец, Лана, заставила мозги работать.

– Ну смотри мне.

– Смотрю, Константин Антонович. Смотрю.

Я снова утыкаюсь в свой телефон, надеясь, что он поймет намек. Он понимает. И опять скрывается в тренерской. А я надеваю наушники и отгораживаюсь от происходящего. Зал потихоньку заполняется одноклассниками, но я их начисто игнорирую. Даже Ваняева. Мне просто нужно отдохнуть.

– Здорово, Мальвина, – пробивается через музыку голос Буса.

Вынимаю один наушник и чуть поворачиваю голову:

– Привет.

– Как дела?

– Лучше всех.

– А чего такая грустная?

– Это я так веселюсь.

Он хмыкает:

– Хреново ты веселишься. Хочешь, научу?

– В следующую субботу научите. Буду конспектировать.

С другой стороны приземляется Белый и забирает у меня из рук наушник. Пару секунд слушает и с улыбкой говорит:

– Зачет!

– У вас вообще нет понятия личного пространства? – я ворчу, но на самом деле странным образом рада видеть этих парней.

– Очень даже есть. – Это Малой присаживается на пол напротив меня. – Но у нас другой принцип, все мое – твое. Слыхала такое?

– Что, прям все?

– Ага.

– И девушки тоже? – я прищуриваюсь, а Антон давится смешком.

– Кир, Мальвина кусается. Говорит, нарушаем личное пространство.

– Переживет.

Кирилл, как всегда, немногословен. Он садится на пол напротив Малого, привалившись спиной к моим ногам. От этой неожиданной тактильности я буквально теряю дар речи. Но ненадолго.

– Это что? – говорю грубо.

– Доказательство того, что у тебя нет личного пространства, – ржет Дима.

И я чувствую, как Кир легонько вздрагивает. Догадываюсь, что смеется. И на душе как-то теплеет. В окружении этих парней я чувствую себя какой-то укротительницей тигров. Или заклинательницей змей. Чувствую, что я есть. Потому что свое присутствие в этой жизни я ощущаю не всегда. Удивительные эмоции, не потеряться бы только в них.

Какое-то время еще сидим так. Я не шевелюсь, не говорю, только слушаю их беспечную болтовню. В какой-то момент ловлю злой взгляд Дунаевой. Оскаливаюсь в ее сторону радостно и с вызовом. Если здесь есть что-то ее, так пусть подойдет и отнимет.

А потом Бус снова закидывает мне на плечо свою смуглую жилистую руку, и я вдруг шиплю от боли сквозь сжатые зубы. Вчетвером они вцепляются в меня внимательными взглядами.

– Че ты сделал? – спрашивает Малой.

Тимур выглядит растерянным:

– Да я просто руку положил на плечо.

Я беру под контроль свои реакции, но уже поздно. Поэтому приходится снова врать:

– Да все в порядке, я просто вчера спину потянула.

– Хочешь, я посмотрю? Я на футбол ходил, я с растяжениями на ты, нас там тренер учил, что надо делать, – предлагает Белый.

– Нет! Нет, не нужно, все нормально. Пройдет.