Адвокат совершенно не расстроился, собрал со стола бумаги и убрал их в портфель. Положил его себе на колени и принялся постукивать пальцами по столу, глядя то на Макса, то на полузасохшую фиалку на подоконнике. Ее подарила Лариска, заявив, что в доме должны быть цветы, хоть один, — они придают уют, создают домашнюю атмосферу и все такое. Макс фиалку честно поливал аж две недели, потом реже, потом и вовсе раз в месяц, когда на пол уже падали сухие листья. Фиалка сопротивлялась как могла, жила и цвела из последних сил крохотными сиреневыми цветочками, и выкинуть ее рука не поднималась.

На улице орали воробьи, дрались в пыли у дороги, загавкала собака, и птицы разлетелись во все стороны. Один взъерошенный драчун примостился на подоконнике и заглядывал в кухню одним глазом, встряхиваясь и неодобрительно посматривая на адвоката. Тот брезгливо махнул рукой, птица упорхнула, и адвокат сказал:

— Не удивлен. Признаться, другого ответа я от вас, господин Еланский, и не ждал.

«А чего тогда притащился?» Макс набрал в бутылку воды и полил несчастное растение, оторвал сухой лист и бросил его в ведро. Перспективы рисовались самые мрачные: машину придется продавать, и кому она битая понадобится — это вопрос. И даже если удастся загнать ее кому-нибудь, то по дешевке, и денег не хватит даже на половину долга. А если еще и проценты пойдут, вовек не расплатишься…

— Долг, как вам должно быть известно, можно отдать несколькими способами, — сказал адвокат, продолжая постукивать пальцами по столу. В новой обстановке дядечка уже неплохо освоился, рискнул прислониться дорогим пиджаком к стене и закинул ногу на ногу.

Макс молчал, сдерживаясь, чтобы не послать Илью Борисовича куда подальше — до того опротивела эта круглая загорелая рожа, дорогой костюм и запах хорошей туалетной воды.

А тот еще улыбнулся вдобавок препротивно и покровительственно и продолжал:

— Можно, как вам предлагалось, оплатить ущерб, можно восстановить повреждения, можно предоставить пострадавшему взамен утраченного другой транспорт. Ни первый, ни второй, ни третий варианты вам не подходят. Но, — адвокат, видя, что терпение Макса на исходе, вытянул указательный палец к потолку, — есть еще кое-что. Долг можно отработать. Как вам такой вариант?

Макс с ответом не торопился, прикидывая, где и в чем может быть подвох. И, как ни старался, ничего похожего усмотреть в предложении адвоката Левицкой не мог. И все же было тут что-то, от чего хотелось круглого дядю взять за шкирку и выставить вон, но Макс сдержался. Выкинуть можно, это минутное дело, — визгу, конечно, будет на весь дом, но это детали и проблему этим не решить. Отработать… Может, не все так страшно?

— И что надо делать? — поинтересовался Макс.

Адвокат точно только этого и ждал, поднялся на ноги и вышел из кухни, прихватив с собой свой замечательный портфель. Макс шел следом и на всякий случай заложил руки за спину: слишком велик был соблазн взять пухлого дядю за плечи, развернуть и хорошенько приложить разок-другой к стенке, чтобы и спесь с него сбить, и вытрясти все, что тому приказала Левицкая.

А лысый поганец молчал, он явно добился своего и теперь, довольный, бежал на доклад к своей госпоже, однако о предстоящей работе и словом не обмолвился, получив от Макса предварительное согласие. Того этакий расклад не устраивал категорически, поэтому Илью Борисовича он аккуратно придержал за локоток и спросил, глядя на адвоката в упор, когда тот обернулся:

— Что за работа? Что делать надо?

Адвокат моргнул и попытался освободить руку, но Макс держал его за рукав кончиками пальцев и отпускать не собирался. Адвокат дернулся сильнее, но попытка вырваться не удалась, Макс смотрел на него сверху вниз и встал так, чтобы преградить тому путь к двери.