Пока я рассматривала Чиликова, он все же решил начать разговор и, еще немного помявшись, спросил:

— Есть какие-нибудь продвижения в моем деле? Миронов признался?

— Вы слишком торопитесь, — заметила я, — так быстро дела об убийстве не раскрываются. Тем более ваше. Знаете, а ведь милиция даже приписала его к числу «висяков».

На лице Павла Сергеевича появилось нескрываемое разочарование, смешанное с болью. Мне стало его жаль, и я попыталась немного успокоить своего клиента, добавив:

— Но так считает только милиция.

Услышав это, Чиликов сразу же оживился:

— Так вы думаете, что все еще возможно доказать и можно будет засадить этого подонка Миронова за то, что он свел в могилу мою Наденьку?

Я остановила машину и, повернувшись к заказчику, спросила:

— Вы абсолютно уверены в том, что это убийство — дело рук именно вашего босса? Разве невозможно такое: у вашей жены были еще какие-нибудь враги, и все случившееся вовсе не связано с бумагами «Союзинторга»?

— Нет-нет, что вы! Какие враги? Моя Наденька была само совершенство. Врагов у нее быть не могло, за это я могу поручиться… — Чиликов осекся, посмотрел на меня и спросил: — Или у вас появилось предположение, что ее убил кто-то другой?

— Пока ничего конкретного, — призналась я, — но отвергать такую версию все же нельзя. Если вы не против, то я бы хотела поподробнее узнать, с кем общалась Надежда Валерьевна, кто были ее подруги, где она работала? Это дало бы мне возможность более полно представить себе весь ход событий.

— Конечно, я понимаю.

Мы вышли из машины и направились к дому. Чиликов на несколько минут задумался, а потом продолжил:

— Только тут рассказывать особенно нечего. Подруга у нее всего одна, они со школы с ней общались. Надюша не работала — сами понимаете, моя зарплата это позволяла. Ну а все свободное время она тратила на походы в музеи, театры, любила заглянуть и в дорогие магазины. Одним словом — она вела обычную жизнь обеспеченной женщины.

Я усмехнулась про себя: «Оказывается, мужчины не только довольно слабые и пугливые создания, как сказали мне „кости“, но еще и довольно доверчивые и глуповатые, если полагают, что, имея практически все, женщина будет этим довольствоваться и не пожелает поискать каких-нибудь развлечений на стороне. Не факт, что муженек хорошо знает свою обожаемую женушку. Надо навестить ее подругу — уж она-то наверняка в курсе всех дел данного семейства».

— А как зовут подругу вашей жены и где ее можно найти? — перешла я прямо к делу.

— Подругу? А… Лора, Лариса Шапкина. Где сейчас живет, точно не знаю, последний раз видел ее на похоронах. Насколько я помню, она на днях сменила квартиру, но у Надюши наверняка где-нибудь должен быть записан ее новый адрес.

— Вы не могли бы его поискать? — поинтересовалась я, входя за Павлом Сергеевичем во двор его дома.

— Да, непременно.

Чиликов открыл дверь, и мы вошли внутрь.

Комната, в которую я сразу попала, была очень большой и явно предназначалась для приема гостей, так как в ней стояли только мягкая мебель, низенький стеклянный столик-аквариум и множество живых цветов. Причем каждая вещь была не просто предметом оформления интерьера гостиной, а являлась неотъемлемой деталью общего стиля. Я попыталась найти среди всех этих предметов что-то лишнее, но быстро поняла, что подобные вещи в данной комнате просто отсутствуют. Видно, жена Чиликова и в самом деле имела хороший вкус, что явственно отразилось в оформлении дома.

— Вы пока присаживайтесь, — указав на диван, сказал Павел Сергееич, направляясь в другую комнату, — а я сейчас принесу ее блокнот.