— Согласен, — сказал Чек, почувствовав, что от него ждут ответа. Ценю ваше доверие. Постараюсь оправдать. Так сказать, соответствовать…

— Не паясничай, — одернул его Валентин Валерьянович. — Это довольно серьезный разговор.

— Извините.

— Уже извинил. Так вот, наше дело — безопасность. Защита. А защита, как известно, бывает двух типов: пассивная, включающая в себя всевозможные охранные системы, пароли, допуски и прочую чепуху вплоть до ночных сторожей, и активная, состоящая из системы профилактических мер…

— Лучшая защита — нападение, — пробормотал Чек.

— Можно сказать и так, — согласился Валентин Валерьянович. — Так, пожалуй, даже лучше. Заметить противника на дальних подступах и напасть первым… Да, это наиболее полно описывает суть нашей работы. А нападение требует разведки. Вот этим ты и займешься.

— Класс! — не сдержавшись, воскликнул Чек.

— Я знал, что тебе понравится, — сказал Валентин Валерьянович. Работать будешь дома. Завтра тебе доставят и установят все необходимое. Собранный материал будешь привозить сюда и сдавать лично мне под расписку. Объекты… гм… исследований тоже буду указывать я. Учти, дело это серьезное, не какое-нибудь хакерство, хотя элементы сходства, конечно, имеются.

— Да при чем тут хакерство! — воскликнул Чек, всем своим видом стараясь показать, что если на свете и бывают хакеры, то он не принадлежит к их числу.

— Тихо! — прикрикнул на него Валентин Валерьянович. — Руками махать будешь в милиции, а у нас контора серьезная. Чего взвился-то? Кажется, не на допросе…

«Это вам так кажется», — хотел сказать Чек, но промолчал. Он быстро усваивал уроки.

— Так вот, — продолжал шеф. — К чему я заговорил о хакерстве? А заговорил я об этом для того, чтобы ты раз и навсегда уяснил: самодеятельность строго воспрещается. То есть рыться в информации ты можешь беспрепятственно, это даже приветствуется. Глядишь, ненароком что-то интересное откопаешь… Но боже тебя упаси распространять эту информацию без моего ведома — распространять, использовать, продавать и даже трепаться с друзьями за бутылкой водки. Погон мы, конечно, не носим, но не надо обольщаться на этот счет. Мы — спецслужба, и дисциплина у нас суровая. Начнешь выкаблучиваться — вылетишь с работы, да с таким треском, что тебя потом даже в дворники не возьмут. Уяснил?

Чек все уяснил в лучшем виде, но на всякий случай сделал в памяти зарубочку: в приведенном Валентином Валерьяновичем перечне запрещенных действий главным, разумеется, была торговля информацией. Кому, как не Чеку, было знать, что в наше время информация стала самым ценным товаром на свете? Тут маячили какие-то туманные, но весьма заманчивые перспективы, и Чек решил, что дисциплина дисциплиной, а думающий человек должен во всем разбираться сам. Он очень не любил, когда его пытались запугивать, а каменнолицый Валентин Валерьянович, похоже, именно этим и занимался.

Он не торопился с выводами и, тем более, решительными действиями. Он не сомневался, что установленный в его квартире суперсовременный компьютер постоянно контролируется и ревизуется из главного офиса. Для такого виртуоза, как Чек, наглухо закрыть свой винчестер от постороннего вмешательства было бы плевым делом, но он не хотел возбуждать ненужные подозрения. Кроме того, он не хотел рисковать работой, которая ему нравилась и за которую очень хорошо платили — так хорошо, что не избалованный изобилием денежных знаков Чек первое время чувствовал себя настоящим богачом.