— Признаться, такие мысли посещали и меня, — сказал Илларион, бросая последний тоскливый взгляд на свои удочки, концы которых торчали из-под обрыва, как мачты затонувшего на мелководье парусника.

— Верю, — сказал Мещеряков. — Я ведь тебя, черта седого, знаю вдоль и поперек…

— Не хвастайся, полковник, — строго прервал его Илларион. — Настолько хорошо я себя и сам не знаю. Бывает, выкинешь что-нибудь и удивляешься: черт возьми, да я ли это? Ну так кто он, наш герой?

— Хакер на твердом окладе, — сказал Мещеряков. — В точности так, как ты и предполагал. Он у них был вроде как за штатом, ни по одной ведомости не проходил… Только учти, что мы не уверены, он ли это. Просто очень уж подходящий типчик, один к одному накладывается на портрет, который ты нам с Аверкиным нарисовал. Юный компьютерный гений, мать его…

— А сам он что говорит?

— А сам он пропал, вот ведь какая штука. Исчез, как корова языком слизала. Я уже обратился к Сорокину, он обещал разослать по своим ребятам ориентировку. Похоже на то, что наш молодчик понял, во что впутался, испугался и подался в бега.

— Ну и отлично! Чего еще желать? Сбежал, и черт с ним!

— А если ему придет в голову светлая идея поправить свое материальное положение путем продажи известных тебе материалов в какую-нибудь бульварную газетенку? Им ведь все равно, из какой мухи раздувать слона.

— Это верно, — согласился Илларион. — Об этом я как-то не подумал. Да, его надо искать. Слушай, а как вы на него вышли?

— Да ерунда сплошная, — фыркнул Мещеряков. — Один из членов следственной группы вспомнил, что, когда они вломились в офис, рядом с охранником был какой-то парень. И парень, и охранник утверждали, что он не имеет никакого отношения к «Эре». У следователя не было никаких оснований его задерживать. Просмотрел, как водится, его документы и отпустил с миром. А потом, когда все застопорилось, вспомнил. Вроде бы, говорит, они с охранником как-то странно переглянулись… А тут как раз этот самый охранник заступает на очередное дежурство. Наш следак и взял его в оборот. Колись, говорит, пока за соучастие не упекли. Тут ему, можно сказать, повезло. Они ведь там все грамотные, у каждого ума палата и свой собственный взгляд на законность и конституционные права. А охранник человек простой, от сохи, ничего, кроме порнографических журналов, уже лет десять не читал. В общем, дрогнул он. Что, спрашивает, этот парень натворил? А следак ему возьми да и ляпни: старушку, мол, топором зарубил. У него, у следака, дочь-старшеклассница, так он, бедняга, как раз накануне «Преступление и наказание» перечитал от корки до корки — чтобы, значит, доказать, что Достоевского читать не только нужно, но и можно.

Забродов фыркнул.

— Смешно ему, — проворчал Мещеряков. — Короче говоря, наш охранник раскололся. Это, говорит, Чек. Больше, говорит, про него ничего не знаю: Чек, и все. Знаю, говорит, что от компьютера сутками не отходит — ни жратва ему не нужна, ни выпивка, ни бабы… Ну, а остальное, сам понимаешь, было делом техники. Адрес его у нас есть, но самого его по этому адресу нет уже двое суток — ни его, ни его машины… А в квартиру мы войти не можем, потому что в деле замешана прокуратура, а они, как тебе известно, бывают просто невыносимы. С одной стороны, никаких обысков без оформленного ордера, а с другой стороны, никаких ордеров без веских доказательств того, что этот самый Чек причастен к проникновению в компьютерную базу данных Управления… Так что мы, похоже, опять в тупике.