— На ней не стоит клеймо, да и кольца на пальце я не вижу. И ты ведь занят, если память мне не изменяет? Так что Лив никогда не была твоей, — улыбнулся Лес, наблюдая за моим гневом.

— Не морозь мне мозг, отвечай, — прошипел я.

— Для начала сядь, а то после моего рассказа упадёшь в обморок от правды, — он указал на кресло, а тело свело от страха предательства, нового и болезненного. Но я опустился на предложенное мне место.

— Так, и?

— Ты хочешь знать проводил ли я ночи с Лив? — спросил он, и я кивнул. — Да, примерно около восьми ночей. А ещё целая неделя впереди.

Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Это больно узнавать подтверждение своим догадкам, очень больно, даже если я пока не знаю, что именно хочу от жизни.

— Итак, уже нарисовал в своей больной голове страстные ночи и громкие крики, бурные оргазмы и жаркие слова, — продолжал он, и я распахнул глаза, смотря на него с ненавистью. — Да, вижу, что уже напридумывал себе всего. Но у нас не было секса, мы просто спали.

— Что? — Я поперхнулся своим дыханием и закашлял.

— Да, тебе не известно такое понятие как дружба, а вот Лив знакома с этим чувством. Я нуждался в одном человеке, который станет для меня опорой, а я вот для неё был тяжёлым грузом, но она не показывала вида. Она разбавила мою серость яркими красками, и я ей благодарен. А поцелуй, — он замолчал, а потом прищурил глаза. — Откуда ты знаешь о нём?

— Я видел, — это слова дались с трудом, — я был там, прилетел, чтобы поздравить тебя и сделать предложение Лив. А потом ты голый и обнимаешь её, я уехал, переехал в Лос-Анджелес и завёл Аманду.

— Я попросил Лив поцеловать меня. Был в панике в тот момент: ощущал себя таким одиноким, а она… просто помогла мне не сойти с ума как моя мать, — сказал Лес и бросил бутылку в стену. — А ты придурок! Ты должен был прийти ко мне и спросить, а не убегать! Ты всегда так делал! Всегда!

— То есть ты хочешь сказать, что вы не вместе? — Медленно произнёс я.

— Мы вместе, потому что мы друзья и не более того. Я люблю Лив, как самого себя, пытаюсь отплатить ей за все то, что она сделала для меня. Да, я без ума от неё, но эта не та любовь, о которой думаешь ты! Ты поступил подло с ней и снова появился в её жизни! — Орал он, а я ошалевший сидел и не двигался. — Улетай обратно, не трогай её, Гранд! Никогда не трогай больше, если ты не готов бороться за неё.

— Я…я, — не знал, что сказать. — Ещё люблю её.

— Нет, ты никогда не любил её, ты просто присвоил Лив себе как собственность, — возразил он и сел обратно. — Она достойна, чтобы за неё боролись. Боролись против обстоятельств, завистников и клеветников. Боролись с собой, со своими идеалами, принципами и гребаными запросами. А ты не можешь, ты слабак!

— Охренел? — Возмутился я.

— Нет, это ты охренел. Ты появляешься после того, как первая волна ненависти и боли из-за тебя угасла, и теперь хочешь, чтобы тебе с разбегу задницу целовали? Прощение — не такая простая вещь, как ты думаешь. Решил, что сделал щенячьи глаза и сказал одно слово «Прости», тут же над нами будет радуга и феи-волшебницы? Очнись, Гранд, мы не в Диснее, далеко не в Диснее. Я ответил на все твои вопросы, а теперь убирайся из моей квартиры. Я не хочу видеть тебя и не разрешаю подходить к Лив. Иди, трахай своего зомби и радуйся своей пластиковой жизни! — Лес враждебно смотрел на меня.