– Будьте вы все прокляты! – четко произнесла Ольга, переведя взгляд на видеокамеру. – Слышишь, Разин, меня? Слышишь?!! Если в этой камере нет микрофонов, тогда читай по губам. Будь… ты… про… клят… скотина! Я… те… бя… не… на… ви… жу!!! Так, как можно ненавидеть только того, кого когда-то любил. Желаю тебе поскорее присоединиться ко мне. На том свете сочтемся!

Ольга почувствовала, что, произнося в видеокамеру свою предсмертную речь, сильно устала. Наверное, от напряжения, с которым она вглядывалась в блестящий глазок объектива, в глазах появилась резь, словно при конъюнктивите. А на лбу выступил пот. Ручейками стекал по лицу, неприятно щекотал кожу. Ольга подняла руку, попробовала стереть ладошкой испарину. Это движение далось ей с огромным трудом. Рука казалась словно набитой песком. Бесчувственной. Неуправляемой. Уже почти мертвой.

«И я вся, как эта рука, уже почти мертвая, – безучастно подумала Ольга и закрыла глаза. Все равно она ничего не видела, кроме непроницаемого розового тумана, который вдруг заполнил комнату. – Нет, ему неоткуда взяться, этому туману. Он мне мерещится. Я вижу то, чего нет. Я слышу… я ничего не слышу. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Так же, как перед тем, когда на меня набросилась кобра. Только тогда я утратила власть над своим телом от ужаса. Теперь я утратила ее навсегда. Странно… даже странно, как стремительно все происходит. Как быстро начал действовать яд. Или это потому, что его у меня в крови слишком много? Гадина израсходовала на меня все свои запасы? Что ж, оно, пожалуй, и к лучшему. Чем скорее прикончит меня яд, тем легче».

Это была последняя более или менее здравая мысль, промелькнувшая у нее в мозгу. Потом все смешалось. Остались лишь ослепительные красные вспышки, с периодичностью сумасшедшего метронома бившие по плотно закрытым глазам. Все ярче и ярче… Словно аварийная сигнализация… Ярче и ярче… Все – дальше уже не проехать. Больше уже не пожить. Дорога – такая короткая, такая ухабистая несуразица-жизнь! – закончилась.

Когда у нее остановилось сердце, Ольга так и осталась сидеть на полу, покрытом серым линолеумом. Опершись спиной об оклеенную виниловыми обоями стену. Вытянув измазанные кровью ниже колен, так и не загоревшие этим летом ноги. Склонив на грудь черноволосую голову.

Нет, это когда-то – черноволосую. Теперь – совершенно седую.

Часть 1

Некуда бежать

Глава 1

ДЕВОЧКА И ВЕЛОСИПЕД

Уже полтора месяца я, долечивая свои ущербные ноги, влачил скромное существование на тихой даче в пяти километрах от Вырицы соответственно, в шестидесяти километрах от Питера на берегу реки Оредеж. С новыми, довольно надежными документами на имя Павловского Дениса Валериевича – даже имя осталось прежним. С новой машиной. С новой легендой о том, кто я такой, для бдительных мусоров и любопытных соседей. И со старым лицом Дениса Сельцова. Которое в любой момент могло появиться – если уже не появилось – в ментовских ориентировках на розыск преступников. Ведь сохранились же где-нибудь документы этого, будь он неладен, Сельцова, ведь должны же остаться его фотографии в паспортном столе города Новосибирска.

Стоит мусорам лишь захотеть, и они без особых проблем выяснят, кто на самом деле несколько месяцев скрывался под личиной Дениса Сельцова, за кем охотился покойный кум в Питере, кого задерживал в Минеральных Водах, кто просидел полгода у него в гараже, кто виновен во всем, что произошло около Микуня в конце этой весны. Вот тогда на меня и начнется облава.

Я не питал никаких иллюзий насчет того, что менты оставят меня в покое после захвата армейского вертолета и гибели семерых человек. Нет, восьмерых.