– Слышу.

Конечно, она знала, что это когда-нибудь случится. Но дела в ее собственной фирме шли очень плохо, и у нее просто не было возможности думать о «Трентон и Грин». Она испугалась взгляда этого опасного человека, когда вновь отважилась поднять глаза. Линда крепко сжала руки, пытаясь унять нервную дрожь.

– Мама, дядя Джеймс, вы будете пить кофе? – Мэнди уже вернулась в комнату, ей стало скучно, и она решила прервать их разговор.

– Я бы не отказался, – Джеймс посмотрел на часы, – но, к сожалению, у меня больше нет времени. Сегодня Пенелопа пригласила меня на обед.

Он решил продолжить разговор у матери в доме. Это ясно. Слава богу, ее там не будет.

Линда уже знала, зачем мать пригласила Джеймса на обед. Но дело не только в свадьбе Энн, хотя и это достаточно веская причина. Теперь Джеймс – глава «Трентон и Грин» и, значит, отвечает за прибыль компании. Мейсон, жених Энн, был помощником Джеймса. Они, несомненно, постараются извлечь выгоду из этого обстоятельства.

Джеймс смотрел на нее, ожидая ответа. И она догадалась: он тоже знает о планах ее матери и Энн, но поступит по собственному усмотрению.

– Хорошо, что тебя пригласила Пенелопа.

– Ты так считаешь?

Она хотела сказать, что ей все равно. Пусть он ходит обедать к ее матери хоть каждый день, она там не бывает. Тут Мэнди схватила Джеймса за руку и тормошила его, пока он не ушел, не давая продолжить разговор.

Линда была рада его уходу и еще больше порадовалась тому, что на этот вечер у нее другие планы.

Мэнди махала вслед своему дяде, пока огни его машины не скрылись.

– А дядя Джеймс не может жить с нами? – Она отошла от двери и взглянула на мать.

Линда глубоко задумалась, но вопрос дочери сразу вернул ее к действительности. Второй раз за вечер Мэнди спрашивала об этом. И чем скорее и тверже она ей ответит, тем лучше.

– Я хочу поговорить с тобой об этом, дорогая, – серьезно сказала она Мэнди, и та уселась на подлокотник кресла.

Сейчас, как никогда, важно держать Джеймса на расстоянии, не давая ему, по возможности, вмешиваться в жизнь семьи. Этот человек располагал властью и был безжалостен. Если он захочет, то может их уничтожить.

Было приятно сидеть в удобном бархатном кресле рядом с горящим камином. Все в комнате говорило о гостеприимстве хозяев: большой стол, уже накрытый к обеду, начищенное столовое серебро, кристально чистые искрящиеся в свете камина бокалы для вина, букет роз, удивительно гармонирующих по цвету с кремовыми тонами комнаты.

Вошла мать, и Линда встала. Из двух дочерей на мать была похожа только Энн. Обе были невысокого роста и полные, с мягкими чертами лица и ярко-голубыми глазами. Они вели беззаботную жизнь, не вникая ни в какие проблемы. Дважды в неделю посещали салон красоты. Приглашали к себе на обед друзей. Их часто можно было встретить в «интересных» местах, где и они были известны как «интересные» люди. Всегда носили «интересную» одежду, которую меняли по нескольку раз в день. Они бы, наверное, просто умерли от ужаса, предложи им поработать хоть один день в уплату за ту роскошь, которой они пользовались.

В их обществе Линда всегда чувствовала себя гадким утенком.

Ее удивляло, как мать и сестра могут так спокойно прожигать жизнь. Но и они считали ее образ жизни неправильным. Линда рассталась с матерью, когда ей было семнадцать лет. Тогда родители уже подыскали для своих дочерей великолепный частный колледж в Швейцарии. Однако она настояла на своем и поступила в художественную школу. Окончив ее через два года, Линда стала работать в самом лучшем доме моделей Лондона. Причем не дизайнером или манекенщицей, а лишь помощником дизайнера.