– Ну и как?

– Грех жаловаться, – вздохнул Лоуэлл.

– Значит, так, Лоуэлл. – Шериф достал из кармана ключи от машины. – Садитесь за руль казенного "форда" и немедля отправляйтесь к Биллу Мартину. Знаете, где он живет?

– Знаю, сэр. Его дом в паре километров от кладбища.

– Совершенно верно! Передайте ему вот что. Мол, шериф округа вместе с понятыми вечерком наведается к нему с ревизией. Дескать, у властей возникло намерение проверить, соблюдает ли он восемнадцатую поправку. Короче говоря, едва начнет смеркаться, мы у него... Вернетесь, заплачу вам за услугу, оказанную нашему управлению.

– Все сделаю в лучшем виде, сэр, – расплылся Холбрук в улыбке.

– Вопросы есть?

Лоуэлл Холбрук отвел взгляд, подумал и выпалил:

– Сэр, если, положим, Билл Мартин нарушает эту поправку, какой смысл предупреждать его о ревизии?

– Лоуэлл, вам в это вникать не надо. Просто передайте ему мои слова, и все. Ясно?

– Да, сэр, ясно. Я мигом...

Лоуэлл Холбрук улыбнулся и зашагал к выходу.

А Элмер Бэйлор подошел к окну, минут пять стоял, опершись ладонями о подоконник, когда же Холбрук, газанув, резво взял с места, а затем ловко завернул за угол, он сел за письменный стол и, прикрыв глаза, погрузился в раздумье.

Неспокойный день суббота! В конце недели работягам выдают жалованье, и многие из них предаются безудержному загулу. Отдыхают, так сказать... Вот только ему, по вторник включительно, ни сна ни отдыха. Бражники, чтоб им пусто было, и в ус не дуют! Самые ярые по понедельникам вообще не выходят на работу, потому как отсыпаются либо в себя приходят. А от тех, кто все же добирается до своего рабочего места, никакого толку. Значительно снижается качество продукции. А травматизм? Несчастные случаи на производстве – вот что худо!

Элмер Бэйлор открыл глаза, полистал ежедневник.

Говорят, автомобили, которые сходят с конвейера по понедельникам, а кое-где и по пятницам, как правило, с дефектами. Сведущие покупатели требуют у агентов по продаже те машины, что собраны во вторник, в среду и четверг.

Вот вам и "сухой закон"!

Шериф вздохнул, снял очки, протер стекла замшевым лоскутком.

Хлещут бурбон – это кукурузное пойло – ну прямо ведрами... как лошади! Никакого сладу с выпивохами, дьявол их разрази. Прости, Господи! Будь неладен этот бурбон... А между прочим, самогоноварение из кукурузного сусла поставлено у него в округе на широкую ногу, а если точнее – на все руки. Мастера – эти самогонщики, все как один! Профессионалы высочайшего класса...

Шериф поднялся из-за стола, снова подошел к окну. Распахнул пошире створки.

Духотища!.. Невозможная духота с раннего утра... От ночной свежести в воздухе не осталось и следа.

Он опять тяжело вздохнул.

Похоже, небесная канцелярия окончательно взбунтовалась! Катастрофа, да и только. В апреле – мае весенними ливнями все посевы напрочь смыло. А год назад? Оползни и селевые потоки строевой лес повалили. Стволы потом трелевщики распиливали на доски. А нынче наводнение... Сельским труженикам как жить? И питание, и выплата долгов за купленные в рассрочку товары, и возможность приобрести новую одежду – все планы рухнули, благосостояние многих семей поставлено под угрозу. Прямо беда! Только и остается гнать бурбон, потому что хоть какие-то деньги можно выручить от контрабандной продажи этого виски. Н-да!.. Вот такие дела! Ничего хорошего, уважаемый представитель власти! Хочешь – не хочешь, а приходится смотреть сквозь пальцы на этот подпольный шахер-махер. А где выход?

Шериф достал из кармана носовой платок, вытер пот со лба.

Многодетным семьям впору ложиться и помирать, потому как кормильцы спускают деньжата на выпивку быстрее, чем зарабатывают.