«Тогда пойду в гостиницу, оставлю там вещи. Наверное, такси можно будет заказать там же».

Вероятно, она прибудет на место через три четверти часа.

Едва Ванда собиралась наклониться и взяться за ручку чемодана, из-за угла на полной скорости вывернула женщина на желтом скутере. Вся в белом. Лицо ее было напряжено.

Ванда узнала ее как раз по этому сосредоточенному выражению лица. И тут же инстинктивно сжала кулаки.

Глава 12

На первый взгляд жилище Хаберсота казалось потонувшим в совершеннейшем бардаке. Судя по всему, тут было принято занимать очередной стопкой бумаг любой клочок свободного пространства, в том числе и на полу. Как только появлялось пустое место на стене, туда немедленно приклеивалась какая-нибудь журнальная вырезка или фотокопия. В этом доме не осталось ни единого намека на классический семейный уют, как не осталось практически никаких личных вещей хозяина, если не считать пары семейных фотографий в застекленных рамках. Было очевидно, что лишь посвященным дозволялось проникнуть в ту часть жизни Хаберсота, которая занимала его гораздо больше, нежели ежедневная рутина на полицейском участке в Рённе.

Но стоило только приступить к подробному изучению этого бедлама, обозначившего конец нормального существования, как в каждой тщательно отмеренной зоне жилища обнаруживался свой особый смысл – и логика.

Здесь находилась скрупулезно воссоздаваемая на протяжении почти двух десятилетий коллекция материалов, посвященных одному-единственному событию, всерьез волновавшему Хаберсота: трагической гибели Альберты.

Стоило взглянуть на этот кавардак глазами опытного следователя, и тут же становилось понятно, что гостиная выполняла для Хаберсота роль распределительного центра, куда попадали все новые материалы, прежде чем они сортировались по темам и отправлялись в другие комнаты. Здесь бумаги были разобраны и разложены на стопки в хронологическом порядке. Папки на книжных полках содержали перечень имеющихся сведений и их место в каталоге. Столовая, по всей видимости, являлась своего рода конечным пунктом для всех следов и аллюзий. Остальная часть дома была поделена в соответствии с подтемами. К примеру, в подсобке, где стояла стиральная машина, хранились материалы следствия, которое велось полицией параллельно с расследованием Хаберсота, и занимали они довольно мало места.

Небольшая комнатка за подсобкой была набита стенограммами интервью с местным населением в первые недели после трагедии. В детской комнате наверху хранились документы, затребованные в национальной полиции и имеющие отношение к другим похожим делам, когда водитель скрывался с места происшествия. Кроме того, там же стоял целый стеллаж под лаконичным названием «Альберта», в свою очередь поделенный на секции, каждая из которых освещала отдельный набор сведений о прошлом девушки. Даже друзьям и подругам, с которыми она общалась до поступления в народную школу, были посвящены отдельные папки и стопки.

Спальня Хаберсота на втором этаже оказалась наиболее забитым помещением из всех. Окно давным-давно было завалено и не открывалось, и в комнате сразу ощущалась жуткая духота.

– Карл, ты когда-нибудь стоял за верблюдом, страдающим от колик? – поинтересовался Ассад, принюхавшись.

Мёрк покачал головой, но прекрасно понял, что имел в виду помощник. Как будто долгие годы пожилой человек испускал здесь кишечные газы, вместе с которыми из него постепенно выходил дух.

Карл осмотрелся. Если не считать аккуратно заправленной кровати и узенькой полоски на полу рядом с кроватью, все пространство спальни было до предела загромождено материалами. Перед окном стояли два книжных шкафа с общими сведениями о народной школе, ну и, конечно, с папками, содержавшими факты об учителях и учениках, находившихся в школе в одно время с Альбертой.