Она молчала.

Он укрыл ее одеялом.

Сейбер зажег ночник рядом с камином, подбросил углей в камин, и огонь снова ожил и затрещал.

Он бросил взгляд на Эллу. Она по-прежнему не шевелилась. Дыхание ее было тихим и ровным.

Переутомление. Она уснула от переутомления. Черт побери, он из-под земли достанет того негодяя, который заставил ее страдать. Он будет наказан.

Сейбер расстегнул манжеты и закатал рукава рубашки и расстегнул воротник. Пусть она поспит. Когда проснется, тогда он и поговорит с ней.

Сейбер сел на стул, так чтобы ему было видно ее.

Они скоро поженятся и уедут за город. Не в Шиллингдаун – он слишком близко. Куда-нибудь подальше, к примеру, в Шотландию, которую Элла так любит.

Она повернулась на спину и откинула одеяло.

Он встал, нахмурившись, и подошел к кровати, чтобы укрыть ее.

Она потянулась, закинув руки за голову.

Сейбер отпрянул, сжав кулаки. Может, он и болен, но ведь он мужчина. Всего лишь мужчина. И он желает эту женщину.

Стиснув зубы, он вышел из комнаты, пересек холл и направился в кабинет. Если дверь оставить открытой, ему будет видно, кто войдет в эту часть дома.

Он зажег лампу и уселся за письменный стол в стиле итальянского рококо. Надо заняться неотложными делами и попытаться не думать о девушке, которая лежит в соседней комнате – так близко…

Он был прав – отсюда прекрасно видно, кто входит и выходит из спальни.

Неслышно ступая босыми ногами, Элла приблизилась к двери его кабинета.

– Что ты делаешь? – Она остановилась на пороге комнаты, свет из спальни сзади нее делал ее сорочку совсем прозрачной. – Я заметила, что ты ушел.

– Я думал, ты спишь.

– Я притворялась.

– Зачем?

Она переступила с ноги на ногу.

– Потому что мне было интересно посмотреть, что ты будешь делать.

Он не мог отвести от нее глаз.

– Я хотела, чтобы ты обнял меня.

– Я… – он окинул ее взглядом, – я не мог поручиться за себя, Элла.

– Почему?

Он отбросил перо.

– Как ты любишь задавать вопросы. Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебя? Я хочу тебя, как мужчина хочет женщину. Но я и так уже позволил себе много вольностей и взял от тебя то, что не принадлежит мне по праву.

Элла заложила руки за спину и медленно приблизилась к нему.

– А то, что я тебе подарю, будет твоим?

Он оперся ладонями о стол. Понимает ли она, что делает? Они решили не иметь секретов друг от друга, а между тем их окружает столько тайн.

– Я решила отдать тебе всю себя, Сейбер. Если те вольности, о которых ты упоминаешь, это то, что было между нами, то возьми их себе снова. Это принадлежит нам обоим.

Сейбер нахмурился и вцепился в подлокотники кресла.

– Я обязательно разузнаю, что случилось сегодня вечером.

– Это не имеет значения. Ничего особенного. Просто есть вещи, которые следует принять такими, какие они есть, ибо изменить прошлое все равно невозможно. Мне всего лишь напомнили об этом.

– Прошу тебя, Элла, скажи, что терзает тебя.

– Кому ты пишешь?

Он взглянул на лист бумаги, лежавший перед ним на столе.

– Струану. Собираюсь сообщить ему, что женюсь на тебе как можно скорее.

– Чтобы спасти меня?

Спасти ее?

– Подойди ко мне. Подойди, чтобы я мог дотронуться до тебя.

Элла неуверенно сделала шаг ему навстречу. Очутившись рядом с ним, она взглянула на него, опершись о край стола.

Тонкая ткань сорочки обрисовывала ее грудь, живот, бедра, словно на ней ничего и не было надето. Возбуждение Сейбера достигло предела.