Элла не стала спорить. Бесполезно. И не стоит спрашивать, что здесь делает невеста лорда Уокингема в компании сына лорда Уокингема.

– Она плевалась? – переспросил Помрой с улыбкой, напоминавшей оскал. Он сбросил с себя руки Пришес. – Отлично. Рад слышать – люблю, когда сопротивляются. Так получаешь больше удовольствия.

– Но Помми!

Помрой окинул Пришес холодным взглядом, прошелся по ее телу сверху вниз и остановился на груди.

– Это твое главное достоинство, – промолвил он и ногой захлопнул за собой дверь. – Да, это лучшее, что у тебя есть. Зачем скрывать их, моя дорогая?

Прежде чем Пришес успела ответить, Помрой Уокингем разорвал лиф ее платья, обнажив огромные груди, которые покачивались над туго зашнурованным корсетом. Элла поежилась. Плотные чашечки корсета поддерживали нечто огромное, с коричневыми сосками, подрагивающее, словно молочное желе, украшенное сливовым джемом.

Пришес замолотила кулаками по плечу Помроя, но не сделала никаких попыток прикрыть себя. Подперев руками бока, она подошла к Элле.

– Она тощая, Помми. Совсем не такая, как я. Мы можем заняться этим прямо здесь, если хочешь. Перед ней. Иди же сюда, Помми, я готова. Я всегда готова для тебя.

– Всему свое время, – сказал Помрой, не сводя глаз с Эллы. – Возьми платье, – приказал он ей.

Она сжала губы и не двинулась с места.

– О, мы решили сопротивляться, – заметил Помрой. Он скрестил руки на груди и стал рассматривать свои ногти. – Мне это нравится. То, что слишком легко дается, быстро надоедает. – Тут он обратил внимание на Пришес. Он ухватил ее за корсет между грудями и притянул к себе. Потом сильно сжал по очереди каждую ее грудь и рассмеялся, когда она застонала от боли.

– Перестань! – крикнула Элла. – Ты же причиняешь ей боль.

– Заткнись! – приказала ей Пришес. – И делай, что тебе говорят. Я помогу тебе, Помми. Я всегда тебе помогала.

В ответ он злобно ущипнул глупую девицу за соски.

Элла отвернулась.

Краем глаза она видела, что Помрой направляется к ней.

– Я передумал, Пришес. Убирайся.

– Помми!

– Убирайся вон!

– Но ты же обещал. Ты говорил, что я тоже буду присутствовать.

– А теперь я решил, что не будешь. Чтобы ты не болтала, я сделал вид, что позволяю тебе это. Я боялся, что ты приведешь сюда отца. – Он презрительно усмехнулся, глядя на нее. – Но теперь ты за ним уже не побежишь, ведь так? Он только посмотрит на тебя и сразу поймет, чем ты тут со мной намеревалась заниматься. Убирайся, и тогда я, может, и не стану рассказывать отцу, какая ты на самом деле шлюха. Не мешай мне – я слишком долго ждал, чтобы получить то, что мне принадлежит, и я не собираюсь это ни с кем делить.

Это. Он говорит о ней, как о вещи. Элла мысленно прикинула шансы, какие у нее есть. Никаких шансов спастись.

– Помми, я не хочу…

– Мне плевать, что ты хочешь, паршивая потаскушка. Я слишком долго делил наслаждения. Убирайся в коридор и следи, чтобы сюда никто не вошел.

Пришес, всхлипывая, удалилась. Помрой подошел к Элле, нагнулся и приблизил к ней свою гнусную физиономию.

– Ну, наконец-то, – промолвил он. – Наконец-то мы с тобой одни, моя цыганочка. После стольких лет томительного ожидания ты сделаешь то, за что я когда-то заплатил.

Годы ожидания! Она старательно избегала взгляда его бесцветных пустых глаз.

– Я не буду смотреть, не беспокойся, – промолвил он. Элла не пошевелилась. О чем он говорит?

– Пока ты не подготовишься.