Но прежде чем мать успела ответить, причем по выражению ее лица было ясно, что ответ будет отрицательный, перед Эллой вдруг возник худощавый шатен.

– Добрый вечер, мисс Россмара, – промолвил он. – Меня зовут Помрой Уокингем. Я друг вашего батюшки.

Элла прямо посмотрела в светло-серые, пустые глаза говорившего.

– Может, виконт упоминал наши имена? Мой отец – лорд Уокингем.

Элла услышала, как мать ахнула, потом сказала:

– Добрый вечер, мистер Уокингем. Как мило, что вы подошли к нам. А теперь прошу нас извинить, мы с Эллой…

– Лорд Хансиньор позволил мне поговорить с вами, Элла, – продолжал он со льстивой фамильярностью, от которой все внутри нее переворачивалось от отвращения. – Он сказал, что вы с удовольствием прогуляетесь со мной по саду. Насколько мне известно, парк здесь прелестный.

Полная дама вынырнула из пестрой толпы и тронула Помроя Уокингема за локоть. На ней были лиловое атласное платье и тюрбан, который был ей не совсем впору. Она обнимала за талию полногрудую пышную девицу с ярко-рыжими волосами.

Помрой бросил на даму безразличный взгляд.

– Мадам? – холодно промолвил он. Его леденящий душу взгляд остановился на девице. Сначала он взглянул в ярко-голубые, словно китайский фарфор, глаза, потом перевел взгляд на полные губы, затем – на пышную грудь, едва прикрытую тканью. Элла отметила про себя, что его внимание привлекли холмики белоснежной плоти с голубыми прожилками, обтянутые землянично-розовым газом.

– Мистер Уокингем, меня зовут миссис Эйбл. Жена преподобного Эйбла. Вашего отца и моего мужа судьба сводила много раз – вы об этом, вероятно, знаете. В церкви мы вас ни разу не видели, но ваш род имеет древнюю историю, и он связан с Сент-Сесиль. Я думаю, Октавий представил нашу маленькую Пришес в приходском доме в последний раз, когда вы навещали Ланкашир. Как жаль, что меня тогда не было дома.

Помрой беззастенчиво вперился взглядом в грудь рыжеволосой девицы.

– Я тоже сожалею об этом. – Наконец он вновь обратил внимание на миссис Эйбл. – Передайте мой поклон вашему супругу, – добавил он, продолжая стоять между миссис Эйбл и Эллой. – Итак, мисс Россмара, мы отправляемся на прогулку по саду.

– На улице прохладно, – вмешалась леди Джастина. – Не думаю, что нам с Эллой понравится эта прогулка.

– Элла накинет мой плащ, – возразил Помрой, почти не разжимая тонких губ. – Лорд Хансиньор убеждал меня, что это отличный выход из положения.

Тень тревоги пробежала по лицу матери.

– Уж не полагаете ли вы, что пойдете гулять вдвоем.

– Ну-ну, не волнуйтесь, – тихо промолвил Помрой. – Мы же не собираемся делать ничего дурного, вы меня понимаете, миледи?

Но от рыжеволосой дочки миссис Эйбл не так-то легко было отделаться.

– Меня зовут Пришес, – сказала она, обращаясь к Элле. – Моя матушка говорит, что для нас это первый сезон. Я никого здесь не знаю – вот разве что Пома. Ведь правда, Пом? – Она просунула руку ему под локоть и слегка ткнула в бок.

– Неужели? – обронил он в ответ. Жилка нервно подергивалась в уголке его глаза.

– Ну конечно, и ты это знаешь, – сказала Пришес. Голос у нее был детский, что никак не соответствовало ее пышным формам. – Дурачок, ты же прекрасно помнишь наш разговор – я говорила, что в Лондоне мне очень одиноко. Ну, разве что за исключением тех минут, когда я с тобой.

На виске у Помроя пульсировала вена.

– Вас, быть может, ищет ваша матушка, Пришес?

– Я здесь, мистер Уокингем, – зачирикала сзади него миссис Эйбл.