— Какие именно?

— Этого я пока не могу сказать. Не знаю. Но я вижу, что ты и сама их предчувствуешь. Иначе почему у тебя такой вид?

— Мне приснился плохой сон.

— Дело не в этом.

— И Андрею тоже. Одновременно.

— Он рассказал?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь?

— Я видела.

— Надеюсь, ты все-таки уловила мою мысль?

— Пожалуй.

— Запомни только одно. Люди в этом мире могут простить очень многое, кроме двух вещей (их никто не в силах простить, так устроена человеческая природа) — кроме чужих успехов и счастья. Если человеку сопутствует успех в работе, а кроме того, он еще счастлив в личной жизни — за это мстят. И мстят порой очень жестоко. А когда я увидела вчера вечером с экрана телевизора твое лицо, я перепугалась… Я поняла, что ты имеешь и успех, и счастье, и больше в этом мире тебе нечего хотеть. Ты даже не представляешь, как светилось твое лицо! Оно просто сияло счастьем! Ты вместе со своим мужем ходишь по краю. Не забывай.

— Если ты хотела напугать меня своими словами, ты этого добилась.

— Ты не маленький ребенок! Слушай, а может, твой муж просто сошел с ума?

— А может, свихнулась ты?

— Ладно, я пошутила. И все-таки во многих ситуациях он производит впечатление помешанного.

— Ты тоже.

— А разве ты сама ничего в нем не замечала?

— Нет, не замечала. И вообще — я не собираюсь распространяться на эту тему.

— Слушай, а может, он завел себе любовницу?

— Сразу десять!

— А мне кажется, что кто-то у него все-таки был.

— Знаешь, Юля, если бы ты не была моей сестрой, я набила бы тебе морду!

— А если бы ты не была моей сестрой, я вообще не стала бы с тобой разговаривать!

Утро 26 июля…

Утро презентации выставки Андрея. Утро смерти Димы Морозова. Когда начался день, Дима был еще жив. Я же думала, что это утро, этот день принесет мне только победу и счастье…

Платье лежало на кровати и блестело в лучах восходящего солнца. Это было одно из самых красивых и дорогих платьев в моей жизни. Восхитительное, нежно-сиреневое, словно сотканное из таинственных цветов, в которые превращаются упавшие с неба звезды.

Вызывающие в памяти ясный восход зари. Я — это женщина, смотрящая на себя в зеркало, чтобы убедиться: все происходящее с ней — не сон. Сколько лет назад я приехала в этот город — глупый ребенок, не знающий, что делать с собственной жизнью. Институт, разочарование, мнимые потери, Андрей, чьи-то незнакомые лица — и вновь Андрей, до конца он, и словно аккомпанемент — меня выгоняют из института. Свет софитов. Эфир. Я сяду в машину этим вечером и среди множества лиц стану искать только одно лицо. И платье на кровати — символ моей победы. Этим вечером — открытие персональной выставки Андрея, потом — презентация, телевизионная съемка и роскошный банкет. Андрей стремился к этому всю свою жизнь. Он не добился признания как художник. Но он добился всего как бизнесмен. Галерея давала огромную прибыль. Правда, я до сих пор не понимаю — как. Наверное, от торговли антиквариатом. Не знаю. На сумму, в которую обошлось предстоящее торжество, можно было свободно купить несколько особняков в самом центре нашего города. Андрей спекулировал антиквариатом и иконами, за бесценок скупая у нищих художников картины, через год или два становившиеся (не без его участия) шедеврами. На будущие шедевры у него был просто настоящий нюх. Я ничего подробно не знала о его делах. Четкой, хорошо продуманной политикой Андрея было держать меня в полном неведении.