Взглянув на него, Джек кивнул:

— И помни, что эти игроки не твои друзья. Может быть, у них есть титул, может, нет, но всех объединяет отчаяние. Сюда приходят, когда оказываются у последней черты и нужно выкарабкаться.

Джеймс не был трусом и считал, что в юности был довольно лихим, но он никогда не бывал в такой компании. Бросить приятеля на произвол судьбы? Использовать всяческие хитрости, чтобы выиграть? Это граничило с мошенничеством, Джеймс считал это позорным.

Вся эта ситуация вызывала у него отвращение, но, как объяснил Джек, нет лучше способа умыкнуть у Льюиса опекунство над Тией.

Для Элинор, образ которой освещал ему тьму вокруг, Джеймс готов был сделать что угодно.

Это была поразительная мысль. Она ошеломляла даже больше, чем трущобы Севен-Дайалс. Но это так. Он все сделает для Элинор. Он не знал, что больше пугало: мощь его желания или глубины, в которые он опустился, чтобы претендовать на ее руку.

План Джека казался разумным в изысканной обстановке похожего на дворец лондонского дома, но здесь, в сердце, точнее, в утробе Севен-Дайалс, Джеймс подумал, что может проснуться в канаве, как виденный ими бедолага.

«Забудь его, — сказал он себе. — Помни, зачем ты здесь».

Джек это помнил, он легко пробрался к двери: из тени выступила мощная фигура. Курносый нос свернут на сторону, маленькие глазки всматривались в посетителей, словно он подсчитывал их ценность, от верхушки шляп до начищенных сапог, вернее, того, что осталось от их блеска после путешествия по переулку.

Джек незаметно подобрался к мужчине и хлопнул его по плечу:

— Рад тебя видеть, Шинглз.

— Это ты, Безумный Джек?

— Да, Шинглз, это я, — расплылся в улыбке Джек. — Как сегодня игра?

Мужчина улыбнулся, и, казалось, готов был крепко обнять Джека, пока тот не задал вопрос. После этого он прищурился и немного отступил, внезапно насторожившись.

— Ты нынче не в долгах? Если у тебя в карманах только расписки и обещания, что твой богатенький братец за все заплатит, не могу тебя впустить. Ему твои проблемы не нужны.

Рассмеявшись, Джек вытащил туго набитый кошелек. На Шинглза это, похоже, не произвело впечатления. Тогда Джек встряхнул кошелек, и звон золота, доброго надежного золота, музыкой зазвучал в настороженных ушах привратника.

И все-таки Шинглз не торопился открыть дверь.

— А как насчет него? — громко поинтересовался он, кивнув на Джеймса. — На мой взгляд, сомнительный тип.

— Такой же бестолковый, как они все. — Подавшись вперед, Джек заговорщицким шепотом добавил: — У него полны карманы и никаких способностей к картам. Так что помоги мне его пощипать, Шинглз. Впусти нас.

Подобные намерения Шинглз мог понять… и одобрял. Подмигнув Джеку, он распахнул дверь.

— Рад видеть вас, сэр, — произнес привратник. — Но имей в виду, никаких проблем, — сказал он Джеку, хотя его прищуренные глаза не отрывались от Джеймса.

— Я теперь другой человек, Шинглз, — заверил его Джек.

На это привратник расхохотался, словно ничего подобного никогда не слышал.

— Почему все считают это утверждение таким забавным? — спросил Джек, когда развеселившийся Шинглз остался далеко позади.

— Должен признаться, что даже для меня твои заверения о переменах прозвучали несколько фальшиво, Безумный Джек, — поддразнил Джеймс. — Одно то, что ты помнишь это место, говорит не в твою пользу.

— Честно говоря, я был не слишком уверен, что помню дорогу, — сказал Джек. — Остановил несколько наемных карет, только пятый кучер знал, где это место.