Как правило, установка срабатывала, невзирая на природную склонности Клавдии к шельмовству. Но уезжая в тот раз, Журбин оставил телепатическое указание не жене, а мужу.

— Клавдия беременна, — оправдывался перед бабушкой Арсений. — Не хотелось мне в ее голову лезть…

— Ой! — качала головой Фаина. — Беременная она. Да Клава каждый год родить собирается, да все никак не соберется! — И фыркала: — Пожалел телятя волка…

Приехав в поселок через пару месяцев, Арсений убедился, что Фаина угадала: никакой беременности у Клавдии уже и в помине не было. Рожать Валдаева раздумала, в который раз в больницу сбегала.

И о том, что ребенка у нее не будет, бабушка Фаина узнавала прежде самой несостоявшейся роженицы. Клавдия Валдаева еще только раздумывала — рожать или аборт сделать? годы-то идут, пора, пора, — а старая шаманка уже кинула перед собой каменные руны и прочла судьбу владелицы продуктовой лавочки.

Фаина знала многое. Но не смогла предугадать того, что Сенька, встретившись в закусочной с пилотом, самозабвенно погрузится в исследование памяти Кутузова и пропустит момент возникновение опасности. Обычно крайне осторожный телепат сосредоточится на единственном объекте, машинально и бездумно раскроет портмоне и расплатиться с официанткой Капой, на мгновение мелькнув толстой пачкой купюр в бумажнике.

Тогда Журбин был слишком сконцентрирован на зондировании вертолетчика. Против обыкновения он не отслеживал эмоциональный фон окружающих его людей, не вылавливал тревожных настроений, он думал лишь о деле. О партии геологов, о катере на воздушной подушке, что будет подниматься к Пустоши по вытекающей из болот подмерзшей речке Петляйке… Мечтал найти заказчика разведки…

Арсений пропустил опасность. Не обратил внимания на трех мужчин неподалеку.

Журбин не видел, как один из них, поднялся из-за столика и медленно, по-свойски, двинулся на кухню. Заговорил с Капитолиной.

Когда к Арсению подошла официантка с чашкой чая, парень легонько и привычно мазнул по ней ментальным щупом. Не уловил в намерениях Капитолины ничего настораживающего…

Он знать не знал, что девушка и не могла его насторожить! Официантка не заметила, как зашедший на кухню односельчанин подлил в стакан с чаем для Сектантка бесцветную жидкость. Капитолина безмятежно вынесла в зал отравленный напиток. При всем желании Журбин не мог прочесть в ее мыслях и намека на опасность. Он спокойно выпил чай.

А когда прошел по проходу мимо столиков к двери, привычно считывая эмоциональный фон заполненного зала, трех мужчин уже не было в закусочной: гопники поджидали чужака на улице. Если бы Сектант почувствовал себя плохо еще в таверне, притворившаяся заботливыми друзьями троица вывела бы его в туалет и там обчистила карманы. (Арсений, словно по заказу, сел через-чур удобно, возле двери к туалету.) Но парень допивал чай уже практически на ходу, бандиты поняли, что схудится ему уже на улице и вышли. Встали за углом закусочной и стали ждать.

Если бы Журбин заказал в таверне что-то крепче чая, то клофелин подмешанный в спиртное убил бы его в течении получаса — дозу ему выделили откровенно лошадиную, такую, чтоб наверняка свалила. Если бы у Сеньки хватило сил пройти хотя бы двести метров, то со двора Валдаевых его б уже учуяла Лаура-Миранда и пошла навстречу, уловив чуткими волчьими ушами, что с другом происходит нечто странное — шаги неловкие, дыхание сбивается. Журбин мог выйти из закусочной не один, а с кем-то еще…

Вариантов набиралось много, но Арсению достался наихудший: он вышел в одиночестве на пустую улицу и упал возле крыльца. И посему его потащили за рюмочную, где метрах в пятидесяти, еще летом, при оседании грунта образовался провал. Глубочайшая земляная щель доходила до шахтовых разработок, изгрызших недра под поселком, стенки провала регулярно осыпались, Арсения волокли прямиком к естественной могиле.