Рядом с Арсением вздыбил шерсть и зашипел Василий-Жюли. Миранда, ставшая мужчиной, поглядела на кота и грустно усмехнулась:

– Поняла, чем пахнет, дорогая?

Кот загудел, забил хвостом по полосатым бокам…

Журбин нетерпеливо притопнул ногой:

– О чем вы говорите, черт возьми?!

– Погоди, – покачала головой Миранда. – Я хочу убедиться, быть полностью уверенной. Через полторы минуты, атакуй меня, Журбин. Без сантиментов, полный боевой контакт, работай на уничтожение. Понял?

– Ну… да. А ты уверена?

– А ты попробуй.

Диверсантка отошла к поляне. Закрыла глаза и немного постояла чуть ворочая шеей и потряхивая плечами, расслабляя мышцы доставшегося ей тела…

Арсений понимал, чего добивается наставница. Она попала в тело, полностью лишенное признаков самоидентификации, Журбин легонько прогулялся по "размороженному" мозгу и не встретил там даже отпечатавшихся на подкорке визуальных образов. В голове стрелка царил абсолютный штиль без малейших признаков волнения памяти. Сейчас Миранда работала на уровне мышечной памяти, стараясь по привычным телу реакциям выдавить из него хоть какую-то информацию. Сродниться с доставшимся ей организмом и заставить его действовать на уровне автоматизма.

Веки стрелка затрепетали… Глаза раскрылись…

Журбин ринулся в атаку!..

И не умер только потому, что Миранда в последний момент остановила рубящий удар ребра ладони, который должен был проломить затылочную кость Арсения.

По сути дела, парень и приблизится-то толком не успел. Хотя и делал все, как его учила диверсантка: удар нанес и блок поставил, нырнул под выброшенную противником руку и…, кажется, ушел из зоны поражения.

Но это только показалось. Не ушел. А улетел, увлекаемый незаметным для глаза движением противника. Удар Миранды прошел уже ему в затылок, как завершение, итог секундной схватки.

Глубоко сгибая локти и опираясь ладонями о землю, Журбин сидел на земле. Понимал – его только что "убили", и ошарашенно хлопал ресницами. Во взгляде парня перемешались смущение, досада, подозрение – Миранда, ты меня плохо обучила и не все приемы показала! сверкала толика чисто мальчишеской обиды: "И это – ВСЕ?!.. А как же, типа, кулаками помахать?!"

Подполковник глядела сверху вниз:

– Знаешь, Сеня, в чем разница между мной и этим парнем? – выставленный из кулака большой палец уткнулся в грудь носителя. – Меня учили – биться. Причем натаскивали преимущественно на борьбу в теле носителей. А этот парень б и т ь с я, можно сказать, и не умеет, его учили сразу у б и в а т ь. Без проверки противника боем, в своем физическом теле, на поле современности. Мы с тобой сойдемся в рукопашной и будем ручонками-ножонками изобретательно сучить, его, – диверсантка снова ткнула в грудину доставшегося ей мужчины, – учили, по сути дела, нескольким ударам, но довели их до полного автоматизма, до рефлексий. И все эти удары нацелены на достижение конечного результата: на смерть противника. А это совсем другая методика обучения и ведения боя, Журбин. Этот парень – ликвидатор. Причем, Жюли может подтвердить, такие парни в нашем времени не имеют к хроно-департаменту ни малейшего отношения. Это – элита, Сеня. Спецподразделение, подчиненное лично президенту, упрощенно говоря: контрразведка контрразведки, спецназ, охрана ключевых объектов исключительно нашей современности. Они не путешествуют по временам, их учили биться не так как нас – через носителей, а в полном физическом соответствии. Кстати, этих волкодавов, Сеня, тем не менее набирают из наиболее сильных телепатов и талантливых рекрутов интерната хроно-департамента.

– Господи, – пробормотал Журбин.