– Вы закончили? – тихо спросила она.

Ответ Морса был резок.

– Нет, еще не закончил. Где ты была в прошлый понедельник ночью?

– В прошлый понедельник ночью? Зачем вам это знать?

– На каком поезде ты приехала ночью, когда был убит Бэйнс?

Теперь она смотрела на него в полном изумлении.

– На каком поезде, говорите? Я не приезжала...

– Разве не ты приходила к нему в ту ночь?

– Приходила к нему, – куда?

– Ты знаешь куда. Ты, наверное, села на поезд в 8.15 от Паддингтона и приехала в Оксфорд около 9.30.

– Вы, должно быть, сошли с ума! Я была в «Хаммерсмите» в прошлый понедельник ночью.

– Ты там была?

– Да, была. Я всегда хожу в «Хаммерсмит» по вечерам в понедельник.

– Продолжай.

– Вы действительно хотите знать? – Ее глаза снова смотрели мягко, и она печально покачала головой. – Вы же знаете, что есть своего рода... своего рода вечеринки, у нас их проводят каждый понедельник.

– Сколько времени?

– Начинается около девяти.

– И ты была там в прошлый понедельник?

Она кивнула, почти яростно.

– Ты ходишь туда каждый понедельник, верно?

– Да.

– Почему сегодня вечером ты не пошла?

– Я... ну, я просто подумала... когда вы позвонили... – Она смотрела на него печальными глазами. – Я не думала, что наша встреча будет походить на это.

– В какое время эти вечеринки заканчиваются?

– Они не заканчиваются.

– Ты проводишь там всю ночь, ты это имеешь в виду?

Она кивнула.

– Секс-вечеринки?

– В некотором смысле.

– Что это должно означать, черт возьми?

– Вы же знаете. Обычного типа вещи: фильмы, чтобы завестись...

– Порнофильмы.

Она снова кивнула.

– А потом?

– О Боже! Бросьте. Вам нравиться мучить себя, или как?

Она была слишком близка к истине, и Морс почувствовал смущение. Он поднялся на ноги и оглянулся бездумно на свое пальто.

– Ты должна дать мне адрес, ты же понимаешь.

– Но я не могу. Я бы...

– Не волнуйся, – устало сказал Морс. – Я не буду подглядывать больше, чем нужно.

Он еще раз оглядел дорогую квартиру. Она должна была каким-то образом заработать много денег; и он подумал, было ли все это достаточной компенсацией за страдания и зависть, среди которых она жила. Или, возможно, мы все были разными. Вероятно, для большинства было невозможно жить так, как она, и сохранять утонченное, мягкое сострадание.

Он смотрел на нее, пока она сидела за маленьким бюро, и записывала что-то: без сомнения, адрес борделя в «Хаммерсмите». Он его получит в любом случае. Но зависит ли от этого что-то? Он инстинктивно знал, что она была там в ту ночь, среди богатых, развратных стариков, жадно пожиравших глазами порнофильмы, и лапавших, и ласкавших тела элитных проституток, которые сидели у них на коленях, расстегивая им ширинки. И что? Он тоже был развратным стариком, разве нет? Почти такой же, во всяком случае. Просто сгусток чувствительности, тем не менее. Просто чуть меньше. Просто чуть меньше.

Она подошла к нему, и на мгновение, снова показалась ему очень красивой.

– Я была очень терпеливой с вами, инспектор, вы не находите?

– Я полагаю, что да. Терпеливой, и, можно сказать, готовой к сотрудничеству.

– Могу я задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Вы хотите сейчас переспать со мной?

Горло Морса внезапно пересохло.