— Какой еще акцент? — не поняла Нита. Никто пока не ругал ее произношения.

— Мы здесь не говорим МАТРАЗА. Мы произносим МАДРИИН РУА.

Нита хихикнула, потому что на Языке эти слова означали «маленькая красная собака».

— Что ж, местные искажения вполне допустимы, — сказала Нита, скрывая улыбку. — Я должна предупредить тебя, МАДРИИН РУА. Через несколько дней здесь начнется охота.

Лис тявкнул от удивления:

— Что-то рано они ее затеяли.

— Может, и так, — пожала плечами Нита. — Но я бы на твоем месте оповестила всех твоих родичей, чтобы обегали это место миль за пять и на время оставили в покое цыплят.

Лис засмеялся, словно бы придушенно закашлял.

— Они отравили почти всех крыс. Что же нам есть? Но раз так… Я предупрежден, волшебница. Твое поручение будет выполнено. — Он поглядел на нее внимательно и серьезно. — А теперь, — он кивнул, — прощай, волшебница.

Лис не вымолвил больше ни слова, опустил нос почти к земле и, принюхиваясь, нырнул в высокую траву.

Нита закрыла Учебник и еще немного посидела в тишине, сбрасывая напряжение. Разговор с животными забирает немало сил. При этом все зависит от того, насколько зверь умен и близок к человеку. Домашние животные, такие, например, как кошка или собака, в какой-то мере очеловечились, им понять тебя проще. Но и говорят они меньше. Это как молчание или, вернее, молчаливый разговор между близкими людьми. Они понимают друг друга и без слов. С дикими зверьми есть о чем поговорить. Однако и понимать их труднее. Слишком уж они насторожены, полны страха или враждебности. Лисы, конечно, сталкиваются с человеком, живут по соседству с ним, знают его образ жизни и привычки. Может быть, потому-то так и осторожны. Во всяком случае, в разговоре и поведении лиса сквозила некая холодная отдаленность, граничащая с недоверием. Ушел он таким же чужим и настороженным, как и явился.

Неважно. Она выполнила то, что обязана была сделать. Волшебники должны предотвращать ненужную боль, а в охоте на лис Нита не видела никакой необходимости, хотя фермеры наверняка стали бы утверждать, что уничтожать «вредителей» должно и полезно. Коли лиса украла цыпленка, то она одна и отвечает за это злодеяние, хотя вряд ли естественную жизнь можно считать злодеянием. Но зачем же травить весь выводок, пуская по следу разъяренную свору собак? Зачем натравливать одно животное на другого?

Нита попыталась отвлечься от грустных мыслей.

«Кит!» — мысленно позвала она.

«Да», — почти тут же откликнулся Кит.

Она помолчала, напряженно прислушиваясь, как бы переходя на его волну.

«Как жизнь?» — спросил Кит.

«Смотри, — сказала она и воссоздала несколько кадров прожитого дня, закончив показ картинкой разговора с лисом. — Отличный денек, верно?»

«Угу, — буркнул Кит. — Вижу, про меня ты уже и забыла. Я так и думал…»

«Кит!.. — Она с удовольствием дала бы ему хорошую затрещину, будь он рядом. Он вздрогнул, будто и впрямь получил оплеуху. — Послушай, — все еще недовольным тоном сказала Нита, — я устала. Поговорим завтра утром».

Он испуганно закивал. Нита рассмеялась.

«Спокойной ночи», — сказал Кит.

«И тебе».

Она подождала, пока угаснут волны мысленного контакта, поднялась и медленно пошла обратно. Позади нее, в чаще, отрывисто лаял лис. Ему отвечал другой, находящийся примерно в миле отсюда.