Ложа Шидерцев этому соответствовала. А может, мне так казалось…

Я преклонил одно колено — и, наверное, чувствовал бы себя при этом последним идиотом, если б не изрядное количество алкоголя, выпитого перед этим. Ева же театрально поднесла ладонь к губам, демонстрируя этим жестом, что прекрасно знала, чего добивалась.

Я надел перстенек ей на палец, и мы, крепко обнявшись, поцеловались, а потом на мгновение застыли в молчании. Мы были так близко друг к другу, что тишина казалась спайкой нашего союза, а не частью разделяющей людей пропасти.

Охваченные счастьем, ощущая себя блаженно и беззаботно, мы, обнявшись, стали подниматься по ступенькам к пивбару и небольшой автостоянке возле него.

Едва мы миновали дверь заведения, как из него вышли несколько посетителей. Они, судя по всему, были крепко подвыпившими и потому пьяно и громко гомонили, шутливо толкая друг друга.

Вполне вписываясь в пейзаж опольской субботней ночи на площади, эти люди не вызвали у нас беспокойства. Но через несколько секунд все изменилось.

Один из них уставился на Еву и замолчал. Будто неожиданно оказался в центре смерча. Собутыльники окликали его, подталкивали, но он не трогался с места, уставившись на мою невесту. Потом выдавил из себя:

— Во бл…

Постоянно мысленно возвращаюсь к тому моменту, вижу взгляд и слышу голос того человека, испытываю те же чувства…

Я покрепче обнял Еву, и мы ускорили шаг. Тот, который выругался, заступил нам дорогу. Его собутыльники сначала недоумевающе глянули на него, а потом обступили нас со всех сторон.

— Что-то не так? — бросила Ева.

Теперь я понимаю, что это мне надо было что-либо сказать, переключить их внимание на себя. И тогда события, может, повернулись бы иначе.

А может, и нет…

— Ну… — отозвался один из них.

Остальные затихли и посерьезнели, внезапно сосредоточив внимание на Еве, а я запсиховал. На окраине никого не было, возле речки тоже ни души, а чуть подальше, на площади, мы могли рассчитывать только на случайных прохожих.

Ева произнесла «сорри» и попыталась пройти, но ни один из мужчин даже не шевельнулся, чтобы пропустить нас. Мы оказались почти вплотную к ним, и мне казалось, что сердце мое вот-вот выскочит из груди.

— В чем дело? — спросил я.

— В том, что вы оставили кое-что внизу, — ответил самый крепкий из них, показав в сторону ступенек.

Остальные не были такими мускулистыми, но это не имело никакого значения. Их было пятеро против одного. Даже ежедневно занимаясь боями без правил, я все равно не справился бы с ними.

В этом убеждал первый же удар, чуть не сваливший меня на землю. Я услышал, как Ева что-то крикнула, но в голове моей так громко загудело, что я даже не разобрал ее слов.

Они схватили нас за одежду и поволокли к Ложе Шидерцев. Я сориентировался лишь тогда, когда мы снова оказались у реки. Попробовал было вырваться, но один из них придержал меня, а второй нанес еще три или четыре удара, от которых я свалился под деревом, где мы когда-то выкурили первый «косячок».

Я не чувствовал металлического вкуса крови на губах, хотя она лилась с них ручьем. Все вокруг было для меня словно в тумане, хотя замутненным взором я увидел, как неподалеку Еву бросают на землю.

Они что-то говорили, смеялись, Ева кричала… До сих пор не могу выловить в памяти тех ее слов.

Попытался встать, но меня быстро вернули в лежачее положение. Хватило одного рассчитанного удара. Упав, я сразу начал ползти к невесте.