— В Семнадцатом все хорошо, — сказал Сор Талгрон.

— Капитан, я вызвал тебя сюда не по вопросу вашей верности, — произнес Дорн. — Позволь прояснить мою позицию. У меня нет причин рассматривать Семнадцатый иначе как верный Императору Легион. Как ты и говорил — если уж на то пошло, в прошлом ваш Легион показал себя, возможно, даже слишком верным. Я не верю, что ты или твой Легион — предатели. Я не поэтому запер ваш флот на лунных верфях. Не поэтому позволил переступить порог дворца лишь тебе одному. Не поэтому воины вашего гарнизона здесь были помещены под стражу.

— Почему же тогда?

— Должна присутствовать видимость того, что я одинаково обращаюсь со всеми Легионами. Поступить иначе значит рисковать навлечь на себя обвинения в фаворитизме и вызвать новый раскол среди моих братьев. Твои воины — не единственные в Имперском Дворце, кого я заточил в тюрьму.

Сор Талгрон нахмурился.

— Кто остальные?

— Воинство Крестоносцев, — отозвался Дорн, поочередно похрустывая костяшками.

— Вы заточили их? Всех?

— Всех, — подтвердил Дорн.

— Даже тех, верность чьих Легионов вам известна?

— Кто может сказать, насколько глубоко проникла гниль?

— Легионам это не понравится, — произнес Сор Талгрон, скрестив руки на груди. — Некоторым — сильнее, чем прочим.

— Меня это не заботит, — ответил Дорн. — Я пытаюсь позаботиться о том, чтобы Империум вокруг нас не рухнул. Чтобы этого добиться, я сделаю что угодно. Что угодно.

— Стало быть, вы заключили в тюрьму и Имперских Кулаков, которые являются частью Воинства Крестоносцев? — спросил Сор Талгрон.

— Нет. Имперские Кулаки более не Легион, ведущий крестовый поход, и потому наши представители в Прецептории отозваны. Нас нарекли преторианцами Императора. Сложно охранять дворец, находясь под замком.

— Не стану возражать, хотя прочие могут рассматривать это с иной точки зрения, — сказал Сор Талгрон. — Звучит так, словно существует один закон для ваших Кулаков, и другой — для всех остальных.

— Именно так и обстоит дело, — произнес Дорн.

— А что с размещенной при вас караульной стаей Шестого Легиона? — поинтересовался Сор Талгрон. — Что с сынами Русса? Вы ведь заточили и их?

Лицо Дорна было неподвижно, словно камень.

— Нет. Они подчиняются приказам Сигиллита. Они — исключение.

— Мой повелитель, простите мне прямоту, но не разит ли от этого лицемерием?

— Так должно быть.

Сор Талгрон отвел глаза, собираясь с мыслями.

— Все это — просто политика, не так ли? — спросил он.

— В такое время, когда оказалось, что любой Легион может обратиться против Империума, хотя бы теоретически, необходимо, чтобы все видели, что я заранее обеспечиваю безопасность Терры и при этом иду по тонкой грани, удерживая верные Легионы вместе, — произнес Дорн. — Да, это политическое решение.

Примарх дал ему секунду, чтобы усвоить все это.

— Ты зол, — наконец, сказал он. — Понимаю. Ты возвращаешься на Терру и обнаруживаешь, что твои легионеры в тюрьме. Любой командир разозлился бы.

— Как скажете, — отозвался Сор Талгрон.

— В идеальной вселенной мне не было бы нужды запирать верных легионеров, которые могли бы пригодиться в роли гарнизона дворца на случай худшего из вариантов развития событий, — произнес Дорн. — Но эта вселенная не идеальна.